Призыв мёртвых
Шрифт:
— Что это? — спросил мальчик слабым голосом.
— Это поле сражения, — ответил Гориан. — Но весьма необычное.
Кессиану захотелось убраться прочь отсюда. Повернуться и убежать. Жижа под ногами была вся в темных пятнах. Кессиан сначала подумал, что это грязь, но ошибся.
— Почему? — вырвалось у него, хотя он вовсе не хотел об этом спрашивать.
— Потому что если человек теряет руку на обычном поле боя, он падает и умирает. Но не наши люди, не наша армия. Для них война продолжается, ты понял?
Кессиан покачал головой.
— Я не…
— Подойди
Гориан подошел к телу воина с копьем в крестце и фактически размозженным черепом. Кессиан пытался взять себя в руки, но вынужден был снова зажать нос и рот. Сердце колотилось, он боялся не сдержать рвоты. Здесь так плохо! Все ощущалось как недуг. Оссакер, он бы понял, что это такое.
Гориан опустился на колени у искалеченного тела и положил руку ему на шею. Кессиан сквозь землю ощутил прилив энергии, потом ноги человека дернулись, а его кулаки сжались и разжались.
— Ты исцеляешь их? — выдохнул Кессиан, забыв о тошноте.
— О нет, — покачал головой Гориан. — Невозможно исцелить человека, который уже мертв. Но его можно заставить жить снова. И двигаться. Подойди, коснись его. Скажи мне, что ты чувствуешь.
Кессиан попятился, качая головой и не отрывая глаз от оживленного человека. Тело дергалось и извивалось, не издавая никаких звуков. Мальчик почувствовал резкую боль внизу живота. Человек, лежа, тянулся рукой к собственному затылку, пытаясь сдвинуть камень, раздробивший ему череп. Гориан откатил его в сторону. Кессиан упал на колени: его мутило, и он уже ничего не мог с собой поделать. От головы несчастного не осталось практически ничего, вся задняя область была раздробленная, часть мозга размазалась по камню и осколкам кости. Лицо человека вдавилось в землю, да так, что пытавшемуся перевернуться мертвецу не удавалось этого сделать.
— Все нормально, Кессиан. Не стыдись. Этот малый не слишком радует взгляд.
— Мы не должны вмешиваться в цикл жизни. — По лицу Кессиана потекли слезы. — Его нужно вернуть в объятия Бога.
Его все-таки вырвало. Вкус во рту стоял ужасный.
— Если следовать учению Всеведущего, то несомненно. Но только нынешние писания устарели. Мы — новая сила, и орден боится нас из-за того, что мы осознаем себя таковой. Мы все почитаем Всеведущего, Кессиан, но нам должно быть позволено делать его работу наилучшим образом.
— Но…
— Ты думаешь, этот человек хочет вернуться в землю? Я предоставил ему еще один шанс. Ну разве это не чудо?
Кессиан растерялся. Этот человек был изувечен так, что об исцелении не могло быть и речи. Он мысленно потянулся к нему, но то, что почувствовал, заставило его отпрянуть.
— Он в агонии, — пролепетал Кессиан.
Гориан бросил на него взгляд, слегка нахмурившись.
— А разве это имеет значение? Он не дышал, а теперь дышит. Так вот, этот субъект не представляет для меня ценности. Его спина перебита, поэтому он не может держать торс, а повреждение мышц шеи не позволяет ему поворачивать голову. Но суть не в этом, а в том, что я могу делать это. И ты тоже сможешь, если я покажу тебе как. И ответ на твой предыдущий вопрос: твоя природная способность
Кессиан услышал его. Он даже понял все слова, каждое по отдельности. Но вместе они не имели смысла.
— Зачем?
— Подойди сюда.
Жест Гориана был требовательным, и Кессиан поднялся на ноги и побрел к телу, которое продолжало беззвучно дергаться.
— Я знаю, что ты можешь это делать, так что послушай. Оссакер тебя учил. Положи руку туда, где находится моя ладонь, и открой свое сознание энергетической карте данного субъекта. Помни, что он был мертв, пока я не коснулся его. Я хочу, чтобы ты сказал мне: как, по-твоему, мне удалось снова заставить его жить и двигаться.
— Я не хочу к нему прикасаться, — взмолился Кессиан. — Пожалуйста, не заставляй меня!
Ветер свистел вдоль долины, набирая силу. Кессиан замерз и очень боялся. Он поежился, страстно желая, чтобы весь этот кошмар закончился, и понимая, что его желание неосуществимо. Слезы вновь навернулись ему на глаза и покатились по щекам. Тело у ног мальчика бурно задергалось и замерло.
— Ладно, — раздраженно проворчал Гориан. — Ему больше не больно, если тебе от этого легче.
Кессиан почувствовал, как некое подобие равновесия возвращается к земле и миру вокруг него. Боль и агония, которые он улавливал в фибрах энергии, унялись.
— Земля сердится на то, что ты делаешь, — прошептал Кессиан.
Гориан вперил глаза в его лицо, сила этого взгляда подавляла. И в нем светилась радость.
— Ты смог почувствовать?
— Я не мог от этого избавиться. А как ты думаешь, почему меня тошнило?
— Не дерзи мне, Кессиан. Это важно.
— Почему?
— Если так, ты без всякой подготовки способен чувствовать то, на что мне потребовались годы… значит, ты еще лучше, еще необходимее, чем я думал.
— О!
— Ты должен радоваться этому! — Гориан нахмурился. — Ты прирожденный Хранитель Земли невероятной силы. А сила — это все!
Кессиан помолчал. Он чувствовал себя неуютно, как будто подглядел нечто, чего ему не следовало видеть, и боялся, что его вот-вот за этим застукают.
— Я так и не понял, что мы здесь делаем.
— Я уже говорил тебе. Выводим Восходящих из тени. Завоевываем место, где нам надлежит быть по праву.
— Всем нам?
Гориан потрепал волосы Кессиана под капюшоном.
— Всем, кто верит, как я. Идем.
— А зачем тебе надо оживлять мертвых? — Кессиан в последний раз взглянул на тело.
— Потому что нам нужна собственная армия. У нас нет своей страны вроде Конкорда или королевства Цард, а зависеть от других мы не должны. Вот этими людьми, мертвецами, получившими от нас вторую жизнь, мы и будем командовать. Они будут сражаться за нас и хранить верность только нам. — В глазах Гориана разгорался огонь мрачного восторга. — Они ничего не потребуют, им ничего не понадобится, кроме нашего соизволения продолжать ходить по земле. Что ты об этом думаешь? О собственной армии, готовой идти в сражение?