Призыв ведьмы. Часть 2
Шрифт:
Но во дворе были голодные и обиженные хараги.
Фобос по характеру был открытым балбесом и потому, он просто был рад её видеть, вот как настоящий пёс — ты вернулась и это такое счастье, что другого не надо. А вот Деймос был не таким. Он был настоящим хищником, и он обиделся на неё. Он стоял и смотрел как его брат скачет радостно вокруг неё и был рад, но подойти было тяжело, потому что она его бросила, она пропала…
Хэла села напротив и тихо прошептала ему слова извинения, она его очень любила и вот совсем не хотелось, чтобы он обижался.
И тут налетел Тёрк. Она уж думала, что всё, конец — мужчина действительно её любил и она чувствовала это, ещё тогда, когда рыдала в него после спасения Роара. Да что там, знала о чувствах намного раньше. Хотя конечно гнала от себя это, в свойственной шутливой манере. Но он тосковал по ней, и тогда ему было тяжело обнимать её и сдерживаться, желая намного большего, оставаясь в так называемой френд-зоне, но вот теперь его отпустило.
Тёрк уступил Рэтару. И хотя от этого было немного не по себе, но что поделать от бессовестного внутреннего триумфа тупой радости, что досталась сильнейшему — все феминистические зачатки утопились в проруби. Привет предкам из пещеры… И как бы — становилось легче от того, что Тёрку стало легче. И ей так не хотелось терять его, как друга.
Уходя, она посмотрела в сторону Рэтара только для того, чтобы унять его чудище, которое даже на таком расстоянии пыталось сгрести её и ревностно от всех спрятать.
“Какой кошмар! — фыркнула про себя Хэла. — Дожила, мать, до лет, когда уже и не думала, что настолько шороху наведёшь!”
Интересно, а было ли так, когда она была моложе и красивее, вот там в другой жизни кто-то вот так же сильно её когда-нибудь хотел?
Она попыталась себя унять, потому что вот сейчас никак нельзя было давать ему понять, что она очень расстроена, что выбралась из его комнаты, из его постели и из его объятий.
Надо было срочно сваливать в поля, чтобы вернуться в своё обычное состояние — взрослой, независимой женщины, которую обожают все тридцать местных кошек, точнее фицр.
Дойдя до реки, Деймос заволновался, а потом Хэла с грустью увидела, что он обнаружил гнездо с тремя птенцами внутри. Очень удивилась, что он решил ей их показать, а не сожрал нафиг, потому что был чертовски голоден. Может хараги не едят птиц? Один из птенцов был ещё жив.
— Хэла, ты чего там? — Брока видимо послали прикрывать её задницу.
К мальчишке Рэтар не ревнует?
— Гнездо, — ответила Хэла. — Кто это, ты же знаешь?
— Гвирга, — юноша присел возле ведьмы.
— Они гнездятся в холод? — спросила она. — Хищники?
— Да, — кивнул он и глянул в сторону реки. — В Зарне их много. Они живут обычно в скалистой местности. Наверное дождём снесло гнездо с камней.
— И оно приплыло сюда? — нахмурилась Хэла. — Мать их не найдёт уже?
— Нет, далеко, две мирты пути, может одна для полёта гвирги, — парень вздохнул, — но она, даже если искала гнездо, так далеко не залетит. Жаль,
— А гвирги большие? Я их видела в Зарне?
— Хм, — он забавно почесал свою недельную небритость, — наверное видела. Помнишь, как у Миты однажды птица мяса кусок утащила?
— А, помню, — улыбнулась Хэла, вспоминая смешной случай, который случился, когда она пробыла в Зарне уже пару луней. — Большая достаточно. Что будем делать?
— С чем? — Брок посмотрел на женщину в замешательстве.
— Он жив, — Хэла указала пальцем на птенца, который хоть и был мокрым и замёрзшим, но огонёк жизни в нём пока что горел достаточно уверенно.
Юноша повёл плечами.
— А что можно с этим сделать?
Она внимательно на него посмотрела, практически испытывающе.
— Нет, — мотнул Брок головой, понимая, на что она намекает. — Мы не сможем его выходить? Как? Его нужно всё время кормить, и мы даже не знаем насколько часто, и как мы будем перетирать ему мясо? Сырое жевать? Да и феран… Хэла, он нас убьёт!
— Почему нас? — спросила ведьма. — Я возьму птенца, ты не при чём.
— Но я здесь, — и она знала, что парнем сын ферана был достаточно принципиальным.
— Откуда ему знать, где ты был, когда я взяла птенца, — сказала ведьма, зная, что несмотря на принципиальность, воспитывался-то Тёрком, а оттого умел гибко мыслить. — Отвернись и дело с концом.
— Он умрёт, Хэла, — покачал головой Брок.
— Ладно, — она обречённо согласилась.
Парнишка встал и развернулся, чтобы уйти, а Хэла, тяжело вздохнув, накрыла ладонью птенца, который почувствовав тепло встрепенулся и начал пищать, пытаясь выпросить еду.
— Что ты делаешь? — Брок обернулся на писк и нахмурился.
— Забираю его жизнь, — ответила Хэла. — Или ты хочешь, чтобы мы оставили его тут, и он умирал в муках от холода, голода, среди трупов двух других птенцов, или ждал, когда его ледяной дождь добьёт? Очень гуманно.
Парень потупил взор, устыдившись. А она перевела взгляд с юноши на птенца и снова накрыла его рукой.
— Подожди, Хэла, не надо, — он вернулся и взял её за руку. — Не убивай, не надо.
Рука у него была тёплая, глаза, хоть и были как у Рэтара, но кажется взгляд их пока не знал той ледяной жестокости, которая была у отца, лицо было полно сочувствия. Только было не понятно — к птице или к самой Хэле, а может к обоим.
— Ты прав, мы не сможем его прокормить, — успокоила его Хэла. — Да и зачем мучить, если не умеем обращаться. Никто не выхаживает здесь птенцов хищных птиц, да и не надо пытаться начинать.
— Хараг тоже никто никогда не выхаживал, а ты смогла, — возразил Брок. — Может и у гвирги будет шанс, Хэла? И я кажется знаю, чем можно попробовать его выкормить.
Она нахмурилась, а парнишка просветлел гордостью:
— У лекарей есть специальная мясная смесь, которой они кормят бойцов, когда те валяются в лекарской, раненые. Я сам такую ел, когда мне однажды челюсть сломали. Она жидкая, её пить можно.