Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4
Шрифт:
Получалось по-разному. Одним – слишком мало, другим… да тоже мало. Просто больше, чем первым. Что бы люди не говорили, но умирать не хочет никто, ни при каких обстоятельствах. Все хотят жить, и как можно дольше. Потому жизни всегда не хватает.
– Красиво, – задумчиво протянул Швец. – Где ещё на такое посмотришь? Разве что в музее, но там всё воспринимается как-то проще, скептичнее, мимоходом. Глянул – и забыл, шаг – и следующий экспонат. Одно плохо. Долго тут не погуляешь. Давит.
Сергей был полностью согласен с другом. Царящая вокруг атмосфера скорби начинала действовать на нервы и он уже втайне успел пожалеть о том, что предложил эту прогулку.
Неподалёку зазвучал очередной оркестр. Торжественно, мрачно, со знанием дела. Видать, чья-то родня рвала шаблоны, раскошелившись на более-менее приличных музыкантов.
– Посмотри, – Антон сосредоточенно всматривался куда-то в сторону, туда, где располагались вторая, третья и так далее линии могил. – Никогда бы не подумал…
Заинтересовавшись, Иванов проследил за взглядом друга и почти сразу заметил вдалеке нечто белое, с желтизной. Из-за высоченных, гораздо выше человеческого роста, памятников в изобилии расставленных на соседних, не менее престижных аллеях, нормально разглядеть ничего не получалось. Явно статуя… Виднелась лишь рука с букетиком цветов и немного верха головы с накинутым на неё покровом.
– Пойдём, посмотрим, – шёпотом, точно мог спугнуть здешних обитателей, предложил Сергей.
– Угу, – отозвался Швец, поворачивая к небольшому, узкому проходу между двумя коваными оградками, ведущему как раз в нужную сторону.
Привлекшая напарников статуя оказалась на третьей линии от центральной аллеи и разительно выделялась среди прочих надгробий, к слову, тоже изысканной работы и изящества.
Это была созданная, именно созданная, а не вытесанная или сваянная, из белого мрамора женщина. В полный рост, худощавая, пожилая, в простеньком платьице и туфлях-лодочках. На голове точно платок накинут. Невесомый, чуть трепещущийся складками на мнимом ветру. В правой руке – полуопущенный букет, левая просто расслабленно смотрит вниз. Взгляд направлен на собственные ноги, точно она смутилась. Издалека казалось: позови – и щёки статуи порозовеют, словно у живой.
Инспекторы при виде такой красоты напрочь позабыли о своих намерениях уйти и не смогли отказать себе в удовольствии рассмотреть истинное произведение искусства поближе, во всех подробностях, однако шедший первым Антон внезапно остановился, как вкопанный. Сергей едва не влетел ему в спину.
До памятника оставалось метров двадцать.
– Ты чего? – возмутился Иванов.
– Там человек, – негромко сообщил напарник, взглядом указывая на заинтересовавшую их могилу.
У края площадки со статуей действительно стояла невысокая, худощавая женщина в тёмном, по фигуре, пальто, изящных туфельках и широкополой шляпке.
Неизвестная выглядела очень ухоженно, дорого, во всём её виде ощущался то самый, непоказной лоск, который не купить никакими деньгами – его можно или иметь от рождения, или добиться годами оттачиваемых манер и жестов.
Наиболее точно незнакомку можно было описать всего двумя эпитетами: холёная и породистая.
Подчёркивали такие выводы и её гордая осанка, и волевое, весьма симпатичное лицо из разряда «вне времени» – гладкое, без единой морщинки, с явно профессиональным макияжем; и чуть презрительно скошенные уголки губ.
– Меня ищите? – проскрипело у инспекторов за спинами, заставив обоих вздрогнуть.
Резко развернувшись, они увидели знакомого беса, невесть когда вселившегося в кладбищенского пропойцу и с тех пор паразитирующего на человеческих страданиях в этом «сладком» месте.
По своему обычаю он был небрит, неряшлив, с устойчивым перегаром дешёвой сивухи, которую потреблял без меры.
– Да, – бросил Сергей. – Отойдём? Дело есть.
От последних слов выходец из Ада заметно напрягся, однако убегать или совершать ещё какие глупости не стал, вялым взмахом руки пригласив следовать за собой.
Дойдя до сторожки, бес тоскливо, не глядя в глаза, поинтересовался:
– Ну что ещё?
– Вот, – в руки ему ткнулся пакет со спиртным. – Мы тебе за помощь… – Иванов замялся, не зная, как правильно поблагодарить того, кого по должностной инструкции обязан развоплощать и всячески гнобить. – Э-э-э… ну, в общем, спасибо. Ты тогда, с тем малолеткой отмороженным, здорово помог. Понимаю – деньги у тебя есть, и приказ ты выполнял, и не в бухле дело, но знаешь, захотелось… чтобы по-человечески.
Бес открыл пакет, достал бутылку, посмотрел зачем-то через неё на свет. После спрятал.
– Я понял, что ты хочешь мне сказать, – совершенно неподходящим к его образу, густым, сочным баритоном ответил он. – Не знаю, как и реагировать… Никогда в такие глупые ситуации не попадал.
– Да никак не реагируй, – вмешался Швец, которому надоело тут стоять и смотреть, как эти двое неуклюже подбирают слова. – Мы пришли тебе «Спасибо» сказать. Мы сказали. Дальше сам решай, что тебе с этим, – палец призрака ткнул в пакет, – делать. Хочешь – выпей, хочешь – вылей. Никто тебя не вербует и ни на что не толкает.
– Хам ты, – с чувством ответил бес, перекладывая в очередной раз звякнувший пакет из одной руки в другую. – Потому…
В это время ранее виденная незнакомка вышла из кладбищенских ворот и ожидаемо направилось к Мерседесу. Из салона выскочил водитель в приличном костюме, оббежал машину и распахнул перед ней дверь. Та села внутрь, не удостоив его даже кивком благодарности. Словно пустое место, а не человек перед ней был.
Антон, не желая дослушивать, что там ему собрался высказать бес, с любопытством поинтересовался:
– А кто это? Видел – у памятника стояла. Даже боюсь подумать, сколько такая красота стоит. Олигарша.. хиня… не знаю, как правильно «олигарх» в женском роде произносить.
– Это? – зачем-то переспросил выходец из Ада, недовольно посматривая на Швеца. – Это – Солодянкина Виктория Егоровна. Бизнес-леди. А памятник, к которому она ругаться приезжала – её матери. Солодянкиной Марье Павловне.
– Ругаться? – не скрывая удивления, уточнил Сергей, тоже не отводивший взгляда от шикарного автомобиля, который как раз закончил разворачиваться и начал стремительно набирать скорость, мягко шурша шинами по асфальту.