Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4
Шрифт:
– Я соседей позову.
– Да на здоровье, – согласился Сергей. – Только тогда нам придётся и им рассказать о цели своего визита.
– А зачем вы пришли?
– Мне прямо в подъезде начинать говорить? К тому же, документов я пока ваших не видел и не могу с точностью утверждать, что вы – гражданка Валюхина.
За дверью замолчали, обдумывая услышанное. Пришлось нагнетать:
– Мне участкового вызвать? Ему поверите?
– Да что случилось-то?! – взвизгнула женщина. – Я ничего не знаю!
– Верю, – не стал спорить инспектор. – Откройте – и я вам всё расскажу.
Щёлкнул замок, дверь приоткрылась на десяток сантиметров. Из квартиры показалась лицо тётки лет сорока пяти. Без косметики, обрамлённое химической завивкой рыжеватых волос, с чётко обозначившимися морщинами по уголкам глаз.
– Покажите документы ещё раз, – попросила она.
На правой ладони Иванова снова вспыхнула Печать, а сам он изобразил самую добрую, понимающую улыбку из всех, на которые был способен.
Насмотревшись, Валюхина, поджав тонковатые губы, нерешительно впустила инспектора.
***
Общение с тёткой заняло полчаса. Собрались все: и её мать-старушка, и двое худых, угловато-длинных в своём переходном возрасте сыновей. Сергей пел соловьём, вещая о злобном маньяке с трудным детством и почти слёзно умолял Ирину Дмитриевну совершить подвиг – пожить пару-тройку дней у родни и дать органам спокойно поработать.
В описаниях злодея палку мудро не перегибал, делая больше упор на то, что красивых женщин надо беречь и вообще, он, как истинный страж закона, готов ей организовать оперативное сопровождение до нужного адреса.
Инспектор был очень убедителен, но Валюхина всё ещё сомневалась.
– А дети? А мама? – суетливо возражала «подзащитная», как про себя окрестил её парень. – В понедельник на работу выходить. Мне прогуливать нельзя – враз премии лишат…
– Им абсолютно ничего не угрожает, – походя решал проблемы Сергей. – На работу сообщим, вякнуть не посмеют. Квартиру под охрану возьмём.
Помогла закончить препирательства, как ни странно, бабка. Сутулая, редковолосая женщина с блёклыми глазами в застиранном, тёплом халате.
– Поезжай, доця, – прошамкала она. – Отдохни от нас. Ты же видишь, товарищ из органов добра тебе хочет. Дай людям спокойно поработать. А мы дома посидим, никуда выходить не станем. Да и куда идти? Сыро везде, мокро…
Подростки собрались было возмутиться, однако мать Валюхиной заткнула обоих одним взмахом руки.
Со старухой Ирина Дмитриевна спорить не посмела.
– Я к Инке поеду. Давно в гости звала, – подумав, сообщила она, направляясь в комнату. – Крымская 8, квартира – второй подъезд четвёртый этаж. С лестницы прямо. Номер я не помню, – виновато пояснила женщина гостю.
– Ничего страшного, – заверил её Иванов. – Главное – мы знаем, где вас искать. И номерочек свой дайте, чтобы на связи быть. Должны же мы будем вас уведомить, когда всё закончится? Вот вам на такси… – в руки подзащитной перекочевала пара купюр не слишком большого достоинства. Та взяла без колебаний, справедливо полагая, что раз обстоятельства вынуждают её уехать из родного дома, то хотя бы не за свой счёт. – Наш сотрудник, на улице остался, проводит.
Уже перед самым выходом из квартиры,
– Выходим. По сторонам смотрите. Готовность пять минут.
***
… Ирина Дмитриевна вышла из подъезда и бодро направилась наискосок, через двор, по тропинке, протоптанной нетерпеливыми местными жителями.
Бочком прошла между плотно, прямо на газоне, припаркованных машин, миновала детскую площадку, углубляясь в тень старых, высоченных тополей, до обрезки которых у муниципалов никак не доходили руки.
Сзади хлопнула автомобильная дверь, и появившийся оттуда некто в вязаной маске, не торопясь, выстрелил в спину женщины. Дважды.
Валюхина ойкнула, обернулась, краем глаза зацепив отъезжающий вдоль дома автомобиль непонятной марки, и медленно, ничего не понимая, упала на мокрую, слизкую, с мелкими камешками и размокшими окурками, землю.
***
– Выйди в подъезд. Надо поговорить, – прошелестело в ухе у Серёги. – Не при свидетелях.
Инспектор окинул взглядом семейство Валюхиной, сделал строгое лицо и официальным тоном сообщил присутствующим:
– Я сейчас пойду, посмотрю, доклады у сотрудников приму. Без меня никуда не выходить и никому не открывать.
Подростки в ответ лишь равнодушно пожали плечами и отправились в свою комнату, бабка потопала к телевизору, и только Ирина Дмитриевна немного напряглась.
– Всё так серьёзно?
Мысленно чертыхнувшись на перебор в роли «блюстителя закона», Иванов успокоил уже одевшуюся «подзащитную»:
– Порядок такой. Неужели вы думали, что вас бесконтрольно выставят из собственной квартиры и до подруги просто проводят, не озаботившись вашей безопасностью? Обижаете… Я же за вас отвечаю.
Последняя реплика, произнесённая виновато-мягким тоном вместе с демонстративно опущенным в пол взглядом и умело наведённым на физиономию смущением, подействовала в успокоительных целях безотказно. Методика проверенная – всегда срабатывает на добрых, не слишком красивых женщинах в разводе и немолодых многодетных матерях. Даже стыдно немного стало.
– Конечно-конечно, – зачем-то сконфузилась Валюхина, теребя в руках простенькую сумку. – Я понимаю.
Многозначительно полуприкрыв глаза, Сергей вышел в подъезд и медленно пошёл вниз.
Спустился на пролёт, где его уже поджидал злющий на весь белый свет Антон.
– Тут тихо, – негромко сообщил он. – Камер нет. Я проверил.
– Всё равно, давай шёпотом, – предложил напарник, готовясь к чему-то нехорошему. – Стены тонкие. Вдруг услышит кто.
– Как скажешь, – согласился Швец. – В двух словах: я из подъезда вышел в образе нашей Ирины Дмитриевны. Просто так, на всякий случай. Думал, если слежка есть – срисую. А мне в спину две пули подарили… Кто – не видел. Из машины стреляли. После выстрела упал на всякий случай, для наблюдателя, если таковой имеется. Был! Был, сучонок… Лица не разглядел, но молодой – точно. Он близко не приближался, из тени смотрел. Минуты полторы, потом скрылся. В разнос пошла Вика Егоровна. Команду валить дала. Не понимаю, почему…