Про нас. До и после потери
Шрифт:
Через несколько дней Диму госпитализировали и вырезали узел. Я пытала Елену Александровну вопросами, она говорила, что нужно ждать результата, но, все же пойдя навстречу моим бесконечным просьбам, предположила варианты: туберкулез, лимфома, рак почки. По убыванию «по предпочтительности».
Мы были практически уверены, что речь о лимфоме. Читали интернет, подбадривали друг друга, что это лечится, все будет хорошо.
23 апреля пришел результат гистологии: почечноклеточный рак. Наихудший из возможных сценариев.
Дальше мы сдали в РОНЦ стекла и блоки на имуногистохимию, сделали сцинтографию.
Наступили майские праздники,
В эти дни мы съездили к брату приятельницы, онкоурологу в крупной федеральной больнице. Он осмотрел Диму, но высказался как-то совсем неопределенно: ни хорошо, ни плохо, давайте дождемся результатов.
На вторые майские Дима поехал на дачу к другу. Встретила я его в совсем отвратительном состоянии.
Когда дело доходит до близкого, самого родного человека, становится не до этикета. Я очень сочувствую докторам, которых дергают и днем, и ночью, в любой день недели, в любое время суток. Но и я, конечно, не удержалась и позвонила Елене Александровне из РОНЦ.
К этому моменту все анализы пришли. Почечно-клеточный рак с метастазами в лимфоузлы, легкие, кости и печень. Неоперабельно. Не поддается лучевой и химиотерапии. Про прогнозы она отвечала очень уклончиво.
В полном шоке мы доехали до дома. Сбывался самый ужасный из возможных сценариев, и он не укладывался в голове. Дима пошел спать, а я бросилась звонить врачу – брату приятельницы. Потому что хотела услышать правду. Ну, и услышала: «Шансов нет. Медиана выживаемости до полугода. Как будет – неизвестно: может быть, несколько дней, может быть, несколько месяцев. Не вздумайте продавать квартиру, пытаясь увозить на лечение в другую страну, на данный момент эффективного протокола нет, а вам еще жить дальше и сына растить. Скажите спасибо, что год назад вы не довели дело до конца. Это неизлечимо, и вы пришли бы к тому же результату, но у вас не было бы этого года счастливой жизни, а были бы больницы, лекарства, побочные эффекты и прочее».
Я переспрашивала все по несколько раз, и он мне терпеливо повторял. Это был очень жесткий и очень откровенный разговор. Первый человек, который прямо и безапелляционно сказал, что вскоре мне придется хоронить моего мужа. Конечно, я ему не поверила.
Через несколько дней мы снова попали в РОНЦ, на этот раз к химиотерапевту. Я пошла одна, сказали, что для первого назначения так можно. Волкова М. И. сразу произвела на меня впечатление человека очень профессионального и отзывчивого. Мы еще раз очень подробно обсудили диагноз и перспективы. Конечно, она была куда осторожнее в прогнозах, но подтвердила, что он неблагоприятный, и что действительно на данный момент эффективного на 100% лечения нет нигде, не ведутся известные ей клинические исследования, в которые стоило бы пытаться попасть, ничего такого.
Назначила она Диме таргетный препарат сутент, который должен был точечно реагировать именно на клетки опухоли, минимально воздействуя на здоровые ткани, современнейший препарат нового поколения. Но нет, это не для излечения. Это для продления жизни. А как пойдет, видно будет. Чудеса случаются, и в медицине в том числе.
Надежда. Все истории, которые я слышала или читала, пронизаны, пропитаны этим словом,
Волкова выдала назначение на сутент, но сразу предупредила, что лекарство дорогое, получить его не так то просто. Что с районным онкологом нельзя ссориться ни в коем случае, помощь ему предлагать посильную, вести себя паинькой, но настраиваться на то, что препарат мы получим в среднем через месяц.
Мы обсудили также побочные эффекты и как с ними бороться, контрольный срок обследования, какие есть еще варианты, если не поможет сутент, и на этом распрощались. Собственно, это последний раз, когда мы были на Каширке. Но до сих пор, даже просто проезжая по улице Андропова, чувствую, как у меня сжимается сердце и подкатывают слезы. Очень страшное место.
Кстати, не могу не сказать. О Каширке ходят самые разные слухи: от единственного места, где реально могут помочь, до огромной бесчувственной машины по выкачиванию денег. К нам в РОНЦ отнеслись прекрасно, уж не знаю, просто ли так повезло или это благодаря протекции. И да, это то место, где Диме наконец поставили диагноз.
Лечение
В онкодиспансер мы ехали как на войну, помня прошлый раз. При этом держа в голове наставления Волковой М. Ю. о том, что с районным онкологом нужно дружить. В кабинет зашли, собрав последние силы в кулак. Честно говоря, плохо помню наш первый разговор. У меня был бесконечный список вопросов, и врач терпеливо на каждый из них отвечал. Даже если я задавала их по два, а то и по три раза. Без всяких споров выписал рецепт на заветный сутент. И сказал, что если он есть в аптеке сейчас, то можно получить сразу, а если нет, то немного подождать.
Еще не успев затормозить свои страхи, настрой на бой, я вцепилась в аптекаря: «Ждать – сколько? Придет – когда? Неделя, две, месяц?!», на что получила растерянный ответ: «Какой месяц… Может быть пару дней».
Назавтра мне позвонили из аптеки и попросили забрать лекарство. Моя подруга-врач прокомментировала, что на ее памяти такого случая еще не было.
Забегая вперед, хочу сказать, что наш районный онколог, Меских А. В., оказался очень отзывчивым прекрасным человеком, и каждый раз, когда я ехала в диспансер, знала, что он чем сможет, поможет обязательно.
Дима уехал на дачу, под неусыпную заботу моей мамы и дяди Саши. 19 мая, на следующий день после четырнадцатой годовщины нашей свадьбы, Дима выпил первую таблетку. Лечение началось.
Потянулись, а точнее помчались дни. Дима переносил сутент относительно прилично, хотя, конечно, без побочек не обошлось. В связи с этим он принимал целый арсенал препаратов. Моя подруга, настоящий человек, друг и боевой товарищ Леонова М. Л., Марина, была с нами на связи фактически круглосуточно с самого первого дня этой истории. Подозреваю, я просто сошла бы с ума, если бы ее не было рядом, если бы у меня не было возможности по каждому пугающему меня симптому звонить человеку: знающему и которому доверяю, как себе, если не больше, и пошагово выполняя инструкции, приходить к какому-то приемлемому результату.