Про Перес и Бандюшко
Шрифт:
Собака, нервно завизжав, предприняла попытку снова сбежать, но хозяева зажали ее в углу ограды и Валерий Михайлович со всего маху прыгнул псу на спину, полностью накрыв его курткой.
Наконец пес был снова на поводке, а Бандюшко – в рюкзаке.
– Ну-ка, глянь на меня! – вдруг сказал тролль и прыснул.
На лбу Человека красовалась огромная багровая шишка.
***
– Чертова поганая собака! – ругался Валерий Михайлович, пока я прижигала его шишку йодом. – В приют ее сдать! Пусть в клетке сидит!
Собака,
Из ванной раздавалось неясное курлыканье – это Перес проводила утренние процедуры и напевала себе под нос.
Наконец троллиха, мокрая и душистая, вышла из ванной в полосатом халате Валерия Михайловича и, волоча за собой полы этого халата, подошла к комоду с зеркалом.
– Не душись! – проворчал Бандюшко. – Сколько раз тебе говорить: не душись!
– А вот и подушусь! – вредным голосом ответила Перес и сняла крышку с моего флакона туалетной воды.
– Собака нюх потеряет! – горестно воскликнул тролль. – Как потом на воркуш охотиться?
Валерий Михайлович аккуратно отодвинул Перес от зеркала и принялся рассматривать свое лицо.
– Как с такой мордой по делам ехать?! – вызверился он.
– А что, у нас и дела есть? – скрипнула Перес.
– Планировал сегодня ехать устраиваться на работу, – вздохнул Человек. – Бизнес-то совсем не приносит дохода, скоро есть будет нечего.
– Мы что, теперь бедные? – всполошилась троллиха.
– Возьми и меня на работу! – обрадовался Бандюшко. – Я найду, как мне там развернуться.
– Угу, – скептически хмыкнул Валерий Михайлович.
Перес, обнаружив, что на нее никто не обращает внимания, капризно крикнула:
– Работать – фу! Я против!
Вечно смеющаяся собака испуганно вздрогнула от звука ее голоса.
– Что за работа? – поинтересовалась я.
– Инженером по содержанию инженерных сетей в бизнес-центре, – рассеянно ответил Валерий Михайлович, думая о своем. – Обещают от десяти до ста пятидесяти тысяч.
– Самое время, – отозвалась я, доставая из духовки яблочный пирог. – А то на писательские гонорары мы долго не протянем.
– Боюсь я что-то, – поделился Валерий Михайлович. – Отвык работать на хозяина – всю жизнь сам себе хозяин!
Слушая наш разговор, тролли подозрительно притихли.
– Все-таки возьми меня с собой, – жалобно попросил Бандюшко и заглянул Человеку в глаза. – Я помогу!
Собака расстроенно пошла чистить зубы.
Письма из Зеленецкого леса
Телефон надсадно пискнул, отметив новое сообщение в почтовом ящике. Я посмотрела: их там было целых пять.
– Это тебе, – я передала телефон Перес. – Одно письмо точно от Чучо.
Перес неловко задвигала мохнатыми лапами по экрану.
Там действительно было письмо от госпожи мэра Зеленецкого поселения. Оно гласило:
«Здравствуй,
У нас большая радость: в семье Анны и Андрия родился четвертый тролленок. Теперь-то им и пригодились сто пятьдесят мурзиков подъемных, которые мэрия субсидировала во время выборов. На эти деньги Анна накупила в моей лавке птицы, и теперь у нее все заставлено воркушей: они спят на воркуше, едят воркушу и на воркуше. Можно сказать, что Анна теперь воркушин магнат!
Я начинаю подозревать, что Худоша не хочет никаких троллят. Андрий пригласил его в качестве спонсора на обмытие (зачеркнуто) крестины тролленка, так Худоша принес туда целый ящик тинной бормотухи, в которую он теперь добавляет толченую яичную скорлупу и продвигает продукт как растительное молоко, и предложил его (растительное молоко) протестировать на новорожденном.
– Что-то мне подсказывает, что тролленок не умрет! – заявил он, наливая бормотуху в бутылочку. – Растительное молоко для здоровья очень полезно – от него не бывает непереносимости лактозы.
– А у кого непереносимость лактозы? – спросила Анна.
– Так если почитать газету «Час вздремнуть», то практически у всех, – ответил Худоша. – Как и непереносимость глютена.
К сожалению, мы не смогли узнать про остальные виды непереносимости, потому что Анна выгнала нас вон и выбросила вслед Худоше ящик с тинной бормотухой. Все фляжки открылись и пролились, после чего зеленецкие тролли облизывали пожухлую траву и говорили, что в Зеленецке такая экология – даже земля сладкая.
Вот и все новости, мама Перес!
P.S. Высылаю тебе новый способ сервировки соленых хрустецов, который был напечатан в газете «Час вздремнуть».
Берется одна отварная чебатошка, одна горькая луковица и соленые хрустецы. Все режется кругляшами, нанизывается на зубочистки (из расчета один кругляш картошки, один кругляш лука, один кругляш хрустеца) и укладывается на блюдо из отечественного хрусталя. Это называется канапе. Потом литр тинной бормотухи выливается из фляги в большой штоф и ставится в ледник. И затем все это подается гостям.
P.S.-2. Оппозиционная газета «Час вздремнуть» моими усилиями стала выпускаться на туалетной бумаге с запахом персика.
Твоя дочь Чучо»
– Боже, до чего я дожила! – воскликнула Перес. – Моя взрослая дочь настолько одичала, что забыла, что такое канапе!
– Она теперь свободный тролль, Перес, – возразила я. – Как бы мы по ней ни скучали.
И продолжила:
– Перес, а мне вот интересно, есть ли какие-нибудь троллиные газеты в Северном городе?