Проба пера
Шрифт:
— Вон туда, — скомандовал Чингиз.
— Как скажешь, братан.
Кеша пошел к массивным, чугунным воротам, запираемым на навесной замок. Чингиз шагал сзади слева. Цепь висела веревкой. Кто-то заранее потрудился открыть замок.
Кеша потянул створку. Петли загудели басовито, как геликон.
Тотчас же передняя дверца «БМВ» открылась, из салона выбрался Вадим.
— Здорово, братан, — с улыбкой сказал он.
— Здорово, — кивнул Кеша. — Я тебя знаю. Ты — Вадим.
— Угадал. Лезь в тачку, побазарить надо.
— Если надо, давай здесь базарить.
Кеша присматривался, но двор был темный, ни одного огонька. Света сзади нет, а стекла у «БМВ» тонированные, сколько народу в салоне — не понять. Но уже само приглашение ему не понравилось.
— Да чего нам всему двору о делах наших звенеть. Ботва услышит, в ментовку позвонит, — Вадим не переставал улыбаться. — Не знаю, как ты, братан, а я лишний раз перед ментами рылом отсвечивать не хочу.
— Ботва спит уже давно, — Кеша остановился в двух шагах от иномарки. — Говори, что нужно, да пойду я. У меня еще дела есть.
— Смотри, братан, если тебя так парит, можно и здесь побазарить, я не против.
Кеша почуял неладное. Сердце испуганно зашлось, взлетело воробьем под горло, подперло под кадык. Кеша сглотнул. Вадим вышел из-за дверцы, и Кеша увидел в его руке массивный черный «ТТ».
— Звенят, братела, ты косяка спорол. Американца «махновцам» слил. Теперь вилы тебе двойные вылезают.
— Да вы чего, пацаны, — Кеша никак не мог отвести взгляд от пистолета.
Он услышал мягкие щелчки замков, а когда сумел поднять взгляд, увидел возле машины еще троих. Челнока и Пестрого Кеша в лицо не знал, но Вячеслава Аркадьевича не знать не мог. А увидев Мал о– старшего, он понял: если уж «папа» сорвался со свадьбы собственного сына, чтобы приехать за ответом, то его, Кешу, ничего хорошего не ждет. Валить его будут.
— Вы чего… Кроха, б…ь буду, — взмолился Кеша, — я не при делах здесь. Да я сам готов завалить тех лосей отмороженных, что Американца замочили. Знал бы кто — объявил бы сразу. Что я, враг себе? Но раз такой крюк пошел, давайте чисто по понятиям разбор вести. Киньте предъяву, забейте «стрелку», чтобы я ответить мог…
— Хватит пустым базаром греметь, обсос, — негромко сказал Вячеслав Аркадьевич. — Ты Американца по понятиям, что ли, сливал? Лезь в тачку, не заставляй ждать.
Кеша понурился, оглянулся, но за спиной у него стоял Чингиз. Шансов не было. Кеша побрел к машине, втиснулся на заднее сиденье.
— Чин, вы с Курвой поезжайте в «Сосновый бор», — сказал на прощанье Вадим. — Поработали сегодня конкретно. Отдыхайте.
— Давай, братка, увидимся, — Чингиз улыбнулся и шагнул сквозь высокие густые кусты на узкую тропинку, выходящую на улицу.
«БМВ», заурчав мощным движком, выкатился со двора. Через полчаса иномарка остановилась у ворот небольшого кладбища. Вадим не стал жать на клаксон, сам открыл ворота, и «БМВ» медленно поплыл к видневшемуся в глубине двухэтажному строению гранитной мастерской.
На втором этаже горел свет, и у Кеши появилась слабая надежда, что его не станут убивать здесь, при свидетелях. Повезут куда-нибудь за город, в лесок.
— Вылезай, братела, приехали, — недобро усмехнулся Пестрый.
Кешу втащили в цех. Помещение было маленьким, вдоль стен стояли могильные камни, уже готовые и еще чистые, отшлифованные и еще не тронутые рукой мастера. Под потолком маячил небольшой электроподъемник, на черных тросах висела внушительная мраморная плита.
— Пестрый, веди его сюда, — скомандовал Вадим, затем поднялся на второй этаж и толкнул дверь конторки.
Здесь сидели двое мужчин и потасканная женщина невнятного возраста. На столе перед ними стояла початая бутылка водки, рядом еще одна, нетронутая. На промасленной газете была разложена нехитрая снедь.
— Здорово, мужики. — Лампа в комнате была без абажура, и Вадим прищурился от яркого света, поглядел на синюшную «барышню». — Давай, красавица, вали отсюда.
«Барышня» взглянула на «ухажеров».
— Ну, чего пялишься? — буркнул первый. — Не слышала? Вали. Хорошего помаленьку.
Дама, презрительно фыркнув, подхватила грязный болоньевый плащ с драной подкладкой и направилась к дверям. Она была женщиной неглупой и поняла: дела здесь намечаются темные, как кладбищенская ночь.
— Как сидится? — спросил Вадим, когда «барышня» вышла.
— Да, твоими молитвами, сидится.
Вадим подошел к окну, отдернув ситцевую занавеску, посмотрел на двор. Пестрый рылся в багажнике «БМВ». Нетвердо ступающая женщина удалялась в направлении ворот. В остальном было тихо.
— Жмуры-то не беспокоят по ночам?
— А нам по хрен… — второй мужчина улыбнулся черными, сгнившими зубами. — Пусть заходят, стаканяру нальем.
— Правильно, жмуров бояться — в лес не ходить. Короче, такое дело, мужики. — Вадим вернулся к столу, вытащил из кармана стодолларовую купюру. — Пойдите погуляйте полчасика. Потом жмура надо будет зарыть надежно. На завтра «свежак» есть?
— Есть один, — первый мужчина сразу перестал улыбаться. — Яма готова уже. Только, Вадим, добавить бы надо. До утра ведь махать лопатами придется. Если надежно…
Вадим покачал головой, бросил на стол вторую купюру.
— Держи. Выпьете за упокой души. Если кто спрашивать будет, нас тут сегодня не сидело, понял?
— Само собой, Вадим. Какой базар?
Мужчина проворно сцапал банкноту и быстро спрятал в карман. Посмотрел на приятеля. Тот оказался сообразительным.