Проба пера
Шрифт:
— Ладно, пацан, — процедил Смольный. — Еще не вечер. — И, повернувшись к своим людям, кивнул: — Поехали.
Бойцы Смольного забрались в машины. Манила пошел к своим. Хевра протянул руку Диме.
— Молодец, уважаю. Конкретно держался. Даже круче, чем отец.
— Хевра, — негромко сказал Дима, не обращая внимания на протянутую руку, — ты тоже уезжай. Сегодня же. Если не хочешь больших неприятностей.
— Погоди, а меня-то ты за что гонишь? Ну ладно, сплоховал, с каждым бывает. Ну, назначь разбор, выкати штраф реальный. Зачем же сразу так-то? — «удивился» тот.
— Ты, Хевра, такая же крыса, как и Смольный. Только мельче уровнем. Конкретно мне ты ничего не сделал. Поэтому-то я тебя и отпускаю. В отличие от Манилы. Его я завалю. Он предал моего отца. — Дима посмотрел в сторону стоящих в ангаре людей. — Нет, ты, конечно, можешь остаться и разделить участь Смольного. Это твое право. Но, если надумаешь свалить, преследовать не стану, даю слово. И учти, с сегодняшнего дня это МОЙ город. И в нем нет места крысам.
— Вилы, — пробормотал Хевра и покачал головой. — Знал бы я, что ты так резко оборзеешь…
Что касается чутья на опасность, у Хевры оно было развито чрезвычайно. И сейчас инстинкт подсказывал ему: «Нужно спасаться бегством, пока еще есть возможность». Дело было даже не в подарке, хотя на основании только этой записи оголец мог запросто объявить Хевру, и сходняк решение поддержал бы. Дело было в том, что оголец еще НЕ сказал и НЕ сделал. Хевра не имел ни малейшего желания выяснять, до какой границы простирается решительность и жесткость Димы, поскольку стоящий перед ним мальчишка был одним из самых страшных людей, с которыми Хевре доводилось сталкиваться.
— Обзовись, что преследовать не будешь, — хмуро попросил он.
— Я свое слово держу, — резко ответил Дима.
— Ладно. Честные пацаны друг другу доверяют.
— Иди, Хевра, — мотнул головой Дима. — И учти, узнаю, что ты в городе остался, — завалю.
Площадка опустела. Дима проводил взглядом уезжающие машины, кивнул советнику:
— Вадим, закончи все, как договаривались, и поезжай домой. Жди меня там, нам нужно кое-что обсудить. — Он направился к ангару, крикнул: — Северьян Януарьевич, подойдите ко мне, пожалуйста. Я выдам деньги.
Директор съемочной группы выкатился из-за спин автоматчиков, которые стаскивали киношную «гражданку» и надевали положенную по жизни военную форму.
— Дмитрий Вячеславович, — сказал он тихо, подходя к Диме, — странные какие-то у вас съемки. Камеры не видно, оператора тоже, прожекторов нет.
— Так ведь, Северьян Януарьевич, мы скрытой снимали. Под документальное. Я ведь предупреждал. Какие прожекторы?
— Предупреждали? Значит, я просто забыл. А камера где?
— В машине. А вон тот товарищ, — Дима указал на садящегося в машину Вадима, — наш оператор. Хотите, я его остановлю, вы сможете убедиться, что камера действительно в машине.
— Ну, зачем же? Человек вы серьезный. Я вам доверяю. — Директор достал из кармана бумагу. — Тут полная калькуляция. С солдатами отцы-командиры сами рассчитаются. Та-ак, мы должны за аренду трех БТРов, за реквизит, транспорт, ну и за срочность. Сами понимаете, организация массовки на бегу дорого обходится. Если бы вы вчера днем предупредили, вышло бы дешевле раза в два. А так… Еще командиру части придется заплатить за то, что личный состав на «учения» отправил. Итого, шесть тысяч долларов.
— Хорошо, — Дима повернулся к советнику. — Бокс… Э-э-э, Стас, выдай, пожалуйста, Северьяну Януарьевичу десять тысяч.
— Конечно, — Боксер широко и обаятельно улыбнулся. — Пойдемте… Извините, я по именам-отчествам не силен…
— Можно без отчества, — махнул рукой директор. — Но почему десять? Шесть…
— Четыре — вам лично, в качестве премии, Северьян Януарьевич, — ответил серьезно Дима. — Если бы не ваша расторопность, у меня сорвалась бы съемка. Последствия были бы катастрофичными.
— Господи, Дмитрий Вячеславович, какие пустяки. Не о чем даже говорить. Завтра бы отсняли.
— Нет. Нужно было именно сегодня. Я дал людям слово. И потом, мы ведь уезжаем вечером, — заметил Дима. — Вы забыли?
— Да, действительно. Ну что же… Рад, что смог вам помочь. Да, — Северьян Януарьевич повернулся к Диме, — а играли вы просто потрясающе. Вам актером надо было становиться, а не продюсером. Поверьте, я в этом кое-что понимаю.
— Спасибо, — сказал Дима. — Я подумаю над этим.
Пока Боксер рассчитывался с директором, Дима подошел к Чингизу.
— Ты звонил Челноку?
— Да, — ответил Чингиз. — Челнок сказал, он все сделает.
— Хорошо. Теперь садись в машину, базар есть.
— Дима, послушай… — начал было Чингиз, но Дима уже шагал к «БМВ».
Вадим выехал на трассу и, набирая скорость, направился к городу. Советник не боялся ошибиться. Дорога в город одна. На ходу он достал телефон, набрал номер.
— Это Вадим. «Папа» сказал, можно работать.
Вереница иномарок свернула к придорожному ресторанчику. Не «Царь-град», конечно, зато и народу не так много. Братва выбиралась из машин, заходила в зал. В считанные секунды помещение оказалось заполнено до отказа. Зазвучал по залу приглушенный «базар», поплыл табачный дым, кто-то направился к стойке за пивом.
Смольный, Манила и Хевра заняли столик в центре. Не по рангу, а просто так было удобнее. В случае «неприятностей» охрана оказывалась между дверями и их столиком.