Пробка
Шрифт:
— Показания родственников?
— Кому нужны проблемы? Я имею в виду следствие. Родственники могли бы настоять на повторной экспертизе, затеять частное расследование, возбудить уголовное дело, если бы у них зародилось хоть малейшее подозрение. Но в данном случае они уверены, что их сын и брат был сумасшедшим. Они сами видели, как он вскакивал по ночам и с безумными глазами бродил по комнатам. Кстати, я договорился с судмедэкспертом, чтобы незначительные отклонения от нормы в заключении не упоминались. Цени.
— Значит,
— Страховка, — кивнул Греков. — Если бы ты уперлась, я подключил бы их. А родственники Одинцова заплатили бы деньги. Наследство-то огромное! Есть за что биться.
«Мне придется с ним спать, — подумала Алина. — Ну ничего. Придет время, и мы рассчитаемся».
— Но раз они подтверждают, что Миша был сумасшедшим, значит, так оно и было, — уверенно сказала Одинцова. — Не думаешь же ты, что его мать и сестру можно купить?
— Нет, конечно! — рассмеялся Греков и сделал внушительный глоток виски. — Они тебя ненавидят. Они бы ни за что не вступили с тобой в сговор. Нет, здесь что-то другое. Меня смущают жалобы Одинцова на здоровье. Примерно за месяц до смерти он жаловался сестре на странные симптомы.
— Какие жалобы? Какие симптомы? Мне он ничего не говорил! — запротестовала Алина.
— Ну как же? Сухость во рту, распухший язык, расширенные зрачки, боли в лимфоузлах на шее — вот здесь и здесь, — пальцем показал Греков на себе.
Алина похолодела:
— И что?
— Все это странно. Но мы ведь не будем докапываться?
— Ты денег хочешь?
— И денег тоже. — Греков бросил на нее выразительный взгляд.
— Но почему ты так уверен, что я его убила? — отчаянно воскликнула Алина.
— Милая, хватит притворяться! Ты прекрасно знала, что у твоего мужа была любовница. Он спутался с собственной секретаршей, и она от него забеременела. Что там у вас произошло? Одинцов грозил тебе разводом? Собирался жениться на ней?
— Ты…
— Да, я был в офисе. Впрочем, она уже там не работает. И никто ничего толком не знает. Девушка уволилась два месяца назад и исчезла, не оставив свои координаты. Я так подозреваю, что муж знал о твоих способностях. Это была не паранойя: он и в самом деле тебя боялся. Свою беременную любовницу он спрятал, но я ее нашел.
. — Где? — хрипло спросила Алина.
— А вот этого я тебе не скажу. Для твоей же безопасности.
— Она мне уже не соперница.
— Ну конечно! Он ведь не успел переписать завещание! А собирался?
— Да!
— Фирма чья?
— Его, — тихо сказала Алина. — Он учредитель. Контрольный пакет акций принадлежал мужу.
— А ты?
— А я здесь при чем? — пожала плечами Алина. — Когда зарождалась фирма, мы еще не были знакомы.
— А этот дом? Насколько я знаю, вы переехали сюда не так давно. Несколько лет состояли в законном браке, поэтому…
— Да. — Она кивнула. — Совместная собственность. То есть в равных долях. Особняк мой и его. Пополам.
— Значит, при разводе полдома тю-тю. А детей у вас нет. И фирма тю-тю. Попала ты, милая.
— Замолчи!
— Разумеется, на улице бы ты не оказалась и не бедствовала бы, но, насколько я тебя понял, делиться ты не хочешь. Ты до денег жадная.
— А сам?
— Мы с тобой одного поля ягоды. Поэтому в этом доме, рядом с тобой я чувствую себя комфортно. Мы друг друга понимаем, ведь так?
— Допустим.
— Выходит, что не Одинцов не мог иметь детей, а ты. Правильно?
Алина молча допивала коктейль. Это была правда. Она давно уже знала, и неспроста заставляла мужа ходить по врачам, утверждая, что это он бесплоден. Лучшее средство защиты — это нападение. Если бы не проклятая секретарша, которая от него забеременела…
— Это мотив, — видя, что она молчит, сказал Греков. — Тебе повезло, что девчонка напугана. Ей двадцать с ма-аленьким хвостиком. Порядочная девочка из хорошей семьи. Не стерва, не хабалка. И она действительно его любила.
— Ложь! — вскинулась Алина. — Ей были нужны его деньги! Фирма!
— Это тебе были нужны его деньги, — ласково сказал Юрий Греков. — И фирма. А она не собирается драться ни за то, ни за другое.
— Да у нее и прав таких нет!
— Зато у нее будет ребенок.
— Где она?
— Я же ясно дал понять: не скажу.
— Я все равно ее найду, — упрямо сказал Алина.
— Не стоит. Она для тебя не опасна.
— Это все равно, что жить на вулкане, — передернулась Алина.
— Ну-ну, успокойся. Иди сюда.
И он подвинулся, освобождая ей место рядом с собой. Кресло было приземистое, широкое, на разлапистых ножках. Алина пересела туда, тесно к нему прижалась. Греков отодвинул золотистую кудрявую прядь от ее уха и шепнул:
— Что? Боишься?
— Мне все досталось с таким трудом, — пожаловалась она.
— Ну и успокойся: никто не отберет. Я об этом позабочусь.
Его губы оказались совсем близко. «В конце концов, мне придется с ним спать», — подумала Алина и ответила на поцелуй. Греков тут же потянулся к застежке платья, обнажил ее грудь и, лаская, предложил:
— Продолжим в спальне.
По лестнице она шла, чувствуя, что ноги подкашиваются, а во всем теле слабость. Это было не от возбуждения, а от страха. С ней всегда так было. Алина боялась, что не сможет сыграть страсть и потом придется оправдываться. Любовник Греков был замечательный, но удовольствие ей это не доставило. Как и всегда. Алина подозревала, что с ней что-то не так. Обманывать можно только тех, кто сам хочет обмануться. Он же после близости сказал откровенно: