Пробка
Шрифт:
— Ты бы помолчала, — хмыкнула ее подруга и первый заместитель Татьяна.
Разница в возрасте у них была лет десять, одной уже к пятидесяти, другой к сорока, но дети — младший сын заведующей и старшая дочь Татьяны — ровесники. Оба выпускники, теперь перешли в одиннадцатый класс. На этом женщины и сошлись.
Татьяна была полной противоположностью подруге: маленького роста, кургузая, с круглым веснушчатым лицом. Одевалась она скромно, косметикой почти не пользовалась. Внешне курица — наседка, а характер — петушиный, боевой. Татьяна
— Не тебе об этом говорить, Антонина.
— Это еще почему? — вскинулась Антонина Дмитриевна.
— Тебе теперь хорошо. Выгодно, что она умерла.
— Танька, да что ты такое говоришь?!
— Ты ей смерти желала.
— Я? Смерти?!
— А то я не знаю! Ты ж мне сама проболталась! Помнишь? Что, мол, не знаешь, как теперь выкрутиться.
— Да мало ли что я сказала!
— Выходит, все само собой и решилось. Нины нет, и проблемы нет.
— Замолчи!!!
— О чем это вы? — начали переглядываться остальные.
Всего в автобусе ехало семь женщин. Антонина Дмитриевна была заведующей и при Нине Грековой, главной ее начальницей, а Татьяна — самой близкой Нининой подружкой, ведь они были почти ровесницы. Остальные — моложе либо значительно старше. Худенькой брюнетке Гале двадцать девять, она тоже работала с Ниной, а год назад ушла в декрет. Возвращаться из него по слухам и не собиралась: муж нашел хорошую работу, в семье появились деньги, и нужды просиживать весь день в библиотеке, нет. Галя тихоня, скрытная. Об этом она пока молчит, заявление не пишет.
Милочка и Киска — совсем еще молоденькие, и двадцати нет, устроились на работу прошлым летом. Обе заочно учатся в институте, на платном. Того и гляди, приищут себе что-нибудь денежное и уйдут. Милочка хорошенькая, а Киска — очаровашка. Они худенькие, стройные, носят одинаковый размер и часто меняются одеждой. То Милочка придет в новых Кискиных джинсах, то Киска нацепит Милочкин топик. Татьяна порой язвит, что и трусики они носят по очереди: покупают в складчину, а потом обмениваются. Девчонок она частенько шугает из туалета, где те покуривают, и вообще, всячески старается досадить.
Таисия Максимовна хотя и на пенсии, но работает заведующей читальным залом. Она была непосредственной начальницей Нины. Это одинокая, больная женщина. Ее волосы выкрашены в какой-то немыслимый и давно уже не модный цвет и начесаны. На сморщенной шее — ожерелье из янтаря, с которым Таисия Максимовна никогда не расстается. Та же Татьяна язвит, что она и спит в нем — в память, мол, о возлюбленном-прибалтийце, который подарил ожерелье в знак помолвки и растворился в холодных водах Финского залива. Сейчас, когда вспыхнула ссора, Таисия Максимовна смотрит на всех с испугом.
Что касается Инны — это Нина Грекова дубль два. Пришла в библиотеку три года назад. Не замужем. Детей нет. Живет с родителями. Что еще? Личная жизнь ее на нуле, и сказать о ней нечего.
Одна сотрудница только-только уволилась, еще одна приехать не смогла. Остальные объявили траур и взяли выходной. Библиотека сегодня закрыта. Почему заведующая пошла на это, знает только она сама, да еще Татьяна, которой та проболталась как-то.
Переглянувшись, обе тянутся к наполненным пластиковым стаканчикам. Татьяна уже поняла, что переборщила. Не надо бы об этом при всех. Ой не надо!
— Не время ссориться, — примирительно говорит Галя. — Нина была хорошей. Хотя бы из уважения к ней. К ее памяти.
Женщины молча, не чокаясь, выпивают. И пауза. Долгая пауза…
Она едет одна — ей не с кем поговорить. Она за рулем — ей нельзя выпить, хотя и хочется. Очень. Потому что тоска. Какая же тоска! Она смотрит вперед и понимает: это пробка.
Пробка…
Ее никогда не называли так. Кто бы посмел! Пробка — это значит тупая, глупая.
Алина не слыла самой красивой девочкой в школе, так, обыкновенной. Малышкой — да, была очаровательной, волосы вились, щечки алели, глазки сияли, а потом внезапно и очень уж быстро подурнела и стала обыкновенной: роста среднего, не худая и не толстая, не блондинка и не брюнетка, не хорошенькая, но и не уродка. Лицо ничем не примечательное, плоское, глаза серые, волосы тусклые. Зато — самая умненькая.
Имя у нее было очень красивое — Алина! А вот фамилия неблагозвучная: Лепехина. Алина Лепехина. Если бы она была хорошенькой, звали бы Алей, Алечкой. А так — Лепехиной. И учителя и одноклассники, не сговариваясь, обращались: Лепехина, сделай то-то, Лепехина, пойди туда-то. Лепехина, в твоих руках честь класса. Честь школы. Честь района. Лепехина, на олимпиаду. Лепехина, на дорожку. Решай, беги, читай стихи, прозу, пой, пляши, словом, отстаивай.
Одноклассники звали и обиднее: Лепеха. А так хотелось им нравиться!
А она была Пробка, Нина Грекова. Собственный муж таким прозвищем наградил. Но за все в жизни надо платить. И за обиды, которые наносишь другим, тоже. Юрий Греков еще ничего не знает и даже не догадывается.
Но ничего. Недолго осталось. И тогда он заплатит за все. Потому что остальные уже заплатили.
Школьные красавицы, местные звезды, ау! Где вы сейчас и где Алина Лепехина? Лепехина? Нет, она уже не Лепехина! Она — Алина Одинцова! Звучит!
Госпожа Одинцова едет на красном «ягуаре». У нее самый большой и красивый дом в коттеджном поселке, где живут люди отнюдь не бедные. У нее много денег. Обыкновенная? О нет! Обыкновенной была Лепеха, а госпожа Одинцова — красавица! Был бы ум и были бы деньги. Можно покрасить волосы, и они засияют, как солнце. Можно вставить цветные линзы, и твои глаза станут синими, как небо. Можно нарастить ногти, сделать грамотный маникюр, и твои пальцы зрительно удлинятся. А если их украшают золотые и платиновые кольца, а если в этих кольцах сверкают настоящие бриллианты…