Проблемы безумно богатых азиатов
Шрифт:
Суи коротко вздохнула:
– Кто еще здесь?
– Наша семья в полном составе прилетела из Гонконга. Даже Сесилия и Алистер.
– А где они?
– Сейчас в зоопарке. Фиона, Константин, Августин, Каллисте, Сесилия и Джейк. А-Ток раздобыл им ВИП-билеты на речное сафари, но к чаю они вернутся. Дядя Альфред прилетает сегодня вечером… а еще мне сказали, что Ники приедет завтра.
– Ники? Из Нью-Йорка?
– Да, насколько я понял.
Суи помолчала, но Эдди видел, как цифры на кардиомониторе стремительно растут: 100… 105… 110.
– Не хочешь его видеть? – спросил Эдди.
Суи
– Я тебя не виню, а-ма. Вот так явиться после того, как он положил на твои желания…
– Нет, – в конце концов сказала Суи.
Внезапно сердечный ритм подскочил до ста сорока пяти ударов, и Эдди посмотрел на нее с тревогой. Когда число ударов дошло до ста пятидесяти, кардиомонитор начал издавать пронзительный писк, и в комнату тут же ворвались профессор Уон с коллегой.
– Кардиоритм слишком быстро растет! – воскликнул второй врач. – Дефибрилляция?
– Нет, дам ей дозу дигоксина. Эдди, пожалуйста, покиньте комнату, – приказал профессор Уон, когда две медсестры бросились помогать ему.
Эдди попятился и ретировался, и тут в гостиную вошла тетя Виктория:
– Все в порядке?
– Не входи. Думаю, у бабушки еще один сердечный приступ. Я упомянул Ники, и она вышла из себя.
Виктория застонала:
– Зачем, ради всего святого, ты заикнулся про Ники?!
– Она хотела узнать, кто уже приехал и кто приедет. Одно знаю точно: а-ма не хочет видеть Ники. И чтоб ноги его в доме не было. Это последнее, что она успела мне сказать.
14
Джодхпур, Индия
Астрид стояла на балконе, вдыхая густой аромат, доносившийся снизу из розовых садов. С этой выигрышной точки открывался потрясающий вид на город. На востоке виднелся невероятно романтичный форт на вершине горы, а в отдалении в раннем утреннем свете сверкали ярко-синие дома, лепящиеся друг к другу, точно соты, – сердце средневекового Джодхпура. Голубой город, подумала Астрид. Она где-то слышала, что все дома здесь были окрашены в этот оттенок кобальта, потому что считалось, что он защищает от злых духов. Цвет напоминал ей о поместье Ива Сен-Лорана и Пьера Берже в Марракеше – парке Мажорель, в котором большая часть зданий также была окрашена в характерный оттенок синего; единственный дом во всем городе по указу короля разрешили выкрасить в другой оттенок – розовой охры.
Астрид растянулась в шезлонге и налила себе еще одну чашку чая из серебряного чайника ар-деко. Этот монументальный дворец построили по приказу деда нынешнего махараджи в 1929 году, он хотел дать работу людям во время великого голода, и каждая деталь сохранила оригинальный стиль ар-деко, начиная с колонн из розового песчаника в ротонде до голубых мозаичных плиток в подземном бассейне, спроектированном так, чтобы махарани, супруги махараджи, могли плавать в полном уединении. Место немного напомнило Астрид Тайерсаль-парк, и на мгновение она почувствовала сильный приступ вины. Ее бабушка прикована к постели, вокруг хлопочет целая бригада врачей, а Астрид наслаждается тайным рандеву во дворце.
Ее вина немного поутихла при виде Чарли, выходящего
– Доброе утро, красавица!
– Доброе утро! Хорошо спалось?
– Что-то не припомню никакого сна, но я уверен, что ты выспалась, – поддразнил ее Чарли, наливая себе чашку кофе из кофейника, стоявшего на стеклянной тележке с хромированными деталями. Он сделал первый глоток и протянул удовлетворенно: – Мм… Великолепный кофе?
Астрид спокойно улыбнулась:
– На самом деле, я уверена, у них здесь отличный кофе, но конкретно эти зерна привезла я. Знаю, насколько для тебя важна утренняя чашка кофе, поэтому велела смолоть именно этот. Эфиопский иргачеффе из «Верв кофе» в Лос-Анджелесе.
Чарли с благодарностью посмотрел на нее:
– Вот оно что… Решено, я похищаю тебя и не позволю тебе вернуться в Сингапур. И никуда не отпущу до конца моих дней.
– Похищай сколько хочешь, но тебе придется сражаться с моей семьей. Уверена, что папа отправит на поиски команду спецназа, если я не явлюсь к завтраку на Нассим-роуд в понедельник утром.
– Не волнуйся, я верну тебя вовремя, ты даже можешь захватить с собой большой поднос этих лепешек к столу, – сказал Чарли, откусывая от маслянистого, еще теплого слоистого индийского хлеба.
Астрид хихикнула:
– Нет-нет, это должно быть что-то малайское, иначе они заподозрят неладное. У меня такое чувство, будто я прогуливаю уроки, но я рада, что поддалась на уговоры, это мне правда было нужно.
– Ты так много времени проводишь у постели своей бабушки, разбираясь с этим вашим семейным цирком, и я подумал, что передышка не помешает.
Чарли присел на край балкона, глядя вниз на большую террасу, где человек в богато украшенном тюрбане, устроившись среди подушек, играл неторопливую мелодию на бансури. Вокруг по огромной лужайке лениво бродила стая павлинов.
– Астрид, тебе нужно посмотреть на это. Парень играет на бамбуковой флейте в окружении павлинов!
– Да, я видела. Он был там все утро. Здесь абсолютный рай, правда? – Астрид на мгновение закрыла глаза, слушая чарующую мелодию и наслаждаясь солнечным теплом.
– Погоди! Мы еще даже не высовывались в город! – сказал Чарли с хитрым блеском в глазах.
Астрид улыбнулась про себя, любуясь его лукавым мальчишеским выражением лица. Что задумал Чарли? Он выглядел сейчас точно так же, как Кассиан, когда пытался скрыть секрет. Отдав должное превосходному классическому индийскому завтраку с острой яичницей-болтуньей на лепешке, куриными самосами [73] и свежим пудингом из манго, Чарли и Астрид вышли к парадному входу во дворец.
73
Самосы – жареные или печеные пирожки.