Проблемы культуры. Культура переходного периода
Шрифт:
Конечно, товарищи, я отдаю себе ясный отчет в том, что это, во-первых, маленький оазис, и, во-вторых, не доказано еще, что этот оазис сам обеспечивает свое расширение, ибо производительность труда в этих коммунах еще далеко не обеспечена. А, вообще говоря, всякая общественная форма, всякая ячейка будет жизнеспособна, если производительность труда у нее будет расти, а не оставаться на том же уровне или падать. Построить социализм, обеспечить судьбу матери и младенца можно только на основе роста народного хозяйства, – на основе же упадка и нищеты можно только вернуться к средневековому варварству. Но зародыши новых возможностей в сельскохозяйственных коммунах, несомненно, показаны, и они особенно драгоценны теперь, когда товарно-хозяйственное развитие деревни на крайних флангах, кулацком и бедняцком, возрождает в тех или иных пределах формы капиталистического расслоения. Тем дороже для нас в деревне всякие формы кооперирования, всякие формы коллективного разрешения хозяйственных, бытовых, культурных или семейных задач. То обстоятельство, что деревня, как говорится в тезисах, обнаруживает напор на ясли, которого не было до сих пор, при чем, как изложено здесь, напор начался со стороны бедняцких семейств и перешел на середняцкие семьи, этот факт имеет колоссальное значение, если рядом с этим мы будем иметь маленькие производственные
Я очень интересовался отношением крестьянства к коммуне «Коммунистический маяк». Маяк – слово многозначительное. Маяк – это то, что указывает путь, светит всем издалека. Таких названий мы понадавали в 1918 году сколько угодно, но сколько у нас оказалось случайных, необоснованных, а иногда легкомысленных «маяков», из которых многие потухли! И поэтому очень важно было проверить это название, в какой мере оно себя оправдывает. И надо сказать, что несмотря на то, что этот «маяк» светит в области, главным образом, казачества и отчасти сектантов, баптистов и пр., – а и тот и другой элемент достаточно консервативен, – вражды былой, старой к коммунам не осталось. Т.-е. она есть, несомненно, у кулацких элементов, но так как эта коммуна работает более или менее дружно, так как эта коммуна имеет 3 трактора, которые обслуживают на сходных условиях и округу, то она через эту «смычку» приучает и окружающее казачество к новым семейно-бытовым формам, и уже прежней вражды, говорю, нет. Это серьезный плюс. Некоторые товарищи говорили мне, что в отдельных советских кругах проявляется такое отношение, что, мол, сельскохозяйственная коммуна теперь не ко двору, не ко времени, что это есть предвосхищение завтрашнего дня. Неправда. Коммуна есть один из зародышей завтрашнего дня. Конечно, главная работа подготовки завтрашнего дня ведется по более основным линиям; это – развитие промышленности, которая даст деревне техническую базу для индустриализованного сельского хозяйства; это – кооперативная форма распределения хозяйственных благ, без которой нельзя крестьянина-середняка подвести к социализму. Но наряду с этим иметь такого рода живые образцы новых хозяйственных форм и новых семейно-бытовых отношений в деревне, иметь такие семейно-бытовые «Шатурки» – значит тоже снизу подготовлять завтрашний день, помогая вырабатывать новые отношения к женщине и к ребенку.
Мы, марксисты, говорим, что ценность общественного строя определяется развитием производительных сил. Это бесспорно. Но можно подойти к вопросу и с другого конца. Развитие производительных сил нужно нам не само по себе. В последнем-то счете развитие производительных сил нужно нам потому, что оно создает почву для новой человеческой личности, сознательной, не имеющей над собой господ на земле, не боящейся мнимых господ, порожденных страхом, на небе, – человеческой личности, которая впитывает в себя все лучшее, что было создано мыслью и творчеством прошлых веков, которая солидарно со всеми другими идет вперед, творит новые культурные ценности, создает новые личные и семейные отношения, более высокие и благородные, чем те, которые рождались на почве классового рабства. Нам дорого развитие производительных сил, как материальной предпосылки для более высокой человеческой личности, не замкнутой в себе, но кооперативной, артельной. С этой точки зрения можно сказать, что еще, вероятно, на многие десятилетия можно будет оценивать человеческое общество в зависимости от того, как оно относится к женщине-матери и к ребенку, – и не только общество, но и отдельного человека. Человеческая психика вовсе не развивается одновременно во всех своих частях. Мы живем в век политический, век революционный, когда рабочий и работница развиваются в борьбе, формируются прежде всего революционно-политически. А те клеточки сознания, где сидят семейные взгляды и традиции, отношение одного человека к другому, к женщине, к ребенку, и прочее – эти клеточки остаются нередко еще в старом виде. Их еще революция не проработала. Те клеточки в мозгу, в которых сидят взгляды общественные и политические, прорабатываются в наше время гораздо скорее и резче, благодаря всему складу общества и благодаря эпохе, в которую мы живем. (Конечно, это лишь образное выражение – в мозгу процесс идет иначе…) И поэтому мы еще долго будем наблюдать, что вот строим новую промышленность, новое общество, а в области личных отношений еще остается многое от средневековья. И поэтому одним из критериев для оценки нашей культуры и мерилом для отдельных работников-пролетариев, пролетарок, передовых крестьян является отношение к женщине и отношение к ребенку. Владимир Ильич учил нас оценивать рабочие партии в зависимости от того, в частности и в особенности, как они относятся к угнетенным нациям, к колониям. Почему? Потому, что если взять, скажем, английского рабочего, то гораздо легче воспитать в нем чувство солидарности со всем его классом, – он будет принимать участие в стачках и даже дойдет до революции, – а вот заставить его подняться до солидарности с желтокожим китайским кули, относиться к нему, как к брату по эксплуатации, это окажется гораздо труднее, потому что здесь нужно пробить скорлупу национального высокомерия, которая отлагалась в течение веков. Так вот, товарищи, скорлупа семейных предрассудков, в отношениях главы семьи к женщине и к ребенку, – а женщина, это – кули семьи, – эта скорлупа складывалась в течение тысячелетий, а не веков. И поскольку вы являетесь, – должны являться – тем нравственным тараном, который будет пробивать эту скорлупу консерватизма, коренящегося в старой нашей азиатчине, в рабстве, в крепостничестве, в предрассудках буржуазных и в предрассудках самих рабочих, вынесенных из худших сторон крестьянских традиций, – поскольку эту скорлупу вы будете разрушать, как таран в руках строящегося социалистического общества, – каждый сознательный революционер, каждый коммунист, каждый передовой рабочий и крестьянин обязаны вас поддержать всеми силами. Желаю вам всякого успеха, товарищи, и, прежде всего, желаю вам большего внимания со стороны нашего общественного мнения. Нужно поставить вашу работу, поистине очистительную, поистине спасительную, в центр внимания нашей печати, чтобы плечом всех передовых элементов страны подпереть ее, помочь вам достигнуть успехов в перестройке нашего быта и нашей культуры. (Шумные аплодисменты.)
«Правда» N 288, 17 декабря 1925 г.
Л. Троцкий. СТРОИТЬ СОЦИАЛИЗМ – ЗНАЧИТ ОСВОБОЖДАТЬ ЖЕНЩИНУ И ОХРАНЯТЬ МАТЬ [19]
Измерять наше движение вперед вернее всего можно по тем практическим мерам, какие
19
Статья написана в Кисловодске в ноябре 1925 г. к трехдневнику по охране материнства и младенчества. Помещена в однодневке «За новый быт» в декабре 1925 г.
Изменить в корне положение женщины можно, лишь изменяя все условия общественного и семейно-бытового существования. В том и выражается глубина вопроса о матери, что в этой живой точке пересекаются, в сущности, все решительно нити хозяйственной и культурной работы. Вопрос о материнстве, это – прежде всего вопрос о квартире, водоснабжении, кухне, прачечной, столовой. Но точно также и вопрос о школе, о клубе, о книге. Пьянство бьет беспощаднее всего по хозяйке-матери. Безграмотность, безработица точно также. Водопровод и электричество в квартире прежде всего облегчают ношу женщины. Материнство – вопрос всех вопросов. Сюда сходятся все нити и отсюда опять расходятся во все стороны.
Несомненный рост материального достатка в стране позволяет, а значит и повелевает поставить заботу о матери и ребенке несравненно шире и глубже, чем до сих пор. Степень нашей энергии в этой области покажет, в какой мере выросли мы и окрепли идейно, культурно, в какой степени научились связывать концы с концами в основных вопросах нашей жизни.
Как нельзя было приступить к постройке советского государства, не освободив крестьянина от пут крепостничества, так нельзя двигаться к социализму, не высвобождая крестьянку и работницу из семейно-хозяйственной кабалы. И если зрелость рабочего-революционера мы определяли не только по его отношению к капиталисту, но и по его отношению к крестьянину, т.-е. по его пониманию необходимости крестьянского раскрепощения, – то теперь социалистическую зрелость рабочего и передового крестьянина мы можем и должны измерять по их отношению к женщине и ребенку, по их пониманию необходимости раскрепостить каторжанку-мать, дать ей возможность выпрямить спину и приобщиться, как следует, к общественной и культурной жизни.
Материнство есть узел всех вопросов. Оттого каждую новую меру, каждый закон, каждый практический шаг хозяйственного и общественного строительства надо проверять также и на вопросе о том, как все это отразится на семье, затруднит ли или облегчит судьбу матери, улучшит ли положение ребенка.
Огромное число беспризорных детей в наших городах страшнее всего свидетельствует о том, что мы еще со всех сторон охвачены путами старого общества, которое злее всего проявляет себя в эпоху своей гибели. Положение матери и ребенка никогда не было так трудно, как в годы перелома от старого к новому, особенно в годы гражданской войны. Интервенция Клемансо и Черчилля, колчаковщина, деникинщина, врангелевщина ударили жесточе всего по работнице, по крестьянке, по матери и оставили нам наследство небывалой еще по размерам детской беспризорности. Дитя – от матери, и беспризорность детская есть прежде всего плод материнской беспризорности. Забота о матери есть самый верный и глубокий путь к улучшению судьбы ребенка.
Общий рост хозяйства создает условия для постепенной перестройки семейно-хозяйственного быта. Все связанные с этим вопросы надо ставить в полном объеме. Мы приступаем с разных концов к обновлению основного капитала страны: заводим новые машины на смену старым, строим новые заводы, обновляем железнодорожное имущество; крестьянин приобретает плуги, сеялки, тракторы. Но самым основным «капиталом» является народ, т.-е. его сила, его здоровье, его культурный уровень. Этот капитал нуждается в обновлении еще больше, чем оборудование заводов или крестьянский инвентарь. Нельзя думать, что века рабства, голода, неволи, годы войны и эпидемий прошли бесследно. Нет, они оставили в живом организме народа и раны и рубцы. Туберкулез, сифилис, неврастения, алкоголизм – все эти болезни и многие другие широко распространены в массах населения. Надо оздоровлять нацию. Без этого немыслим социализм. Надо добираться до корней, до источников. А где источник наций, как не в матери? Борьбу с беспризорностью матери – на первое место! Жилищное строительство, создание яслей, детских садов, общественных столовых, прачечных надо поставить в центре внимания, и притом внимания бдительного и хорошо организованного. Здесь вопросы качества решают все. Ясли, столовые и прачечные надо поставить так, чтобы они преимуществами своими способны были нанести смертельный удар старой замкнутой семье, целиком опирающейся на согнутые плечи хозяйки-матери. Улучшение постановки неизбежно вызовет приток спроса, а затем приток средств. Содержание детей в яслях, как и питание взрослых в общественных столовых, обходится дешевле, чем в семье. Но передвижка материальных средств от семьи к яслям и столовым произойдет только в том случае, если общественная организация научится лучше удовлетворять первейшие потребности, чем семейная. На вопросы качества надо обратить теперь особое внимание. Нужен бдительный общественный контроль и постоянное подстегивание всех органов и учреждений, которые обслуживают семейно-бытовые нужды трудящихся масс.
Зачинщиками в великой борьбе за освобождение матери должны быть, разумеется, передовые работницы. Надо во что бы то ни стало это движение перекинуть в деревню. В нашем городском быту еще немало мещански-крестьянского. У многих рабочих взгляд на жену еще не социалистический, не пролетарский, а консервативно-мужицкий, по существу средневековый. Так угнетенная семейным гнетом мать-крестьянка тянет за собой на дно мать-работницу. Надо поднять крестьянку. Надо, чтобы она сама захотела подняться, т.-е. надо пробудить ее и указать ей пути.
Нельзя двигаться вперед, покидая женщину в глубоком тылу. Женщина – мать нации. Из женской кабалы вырастают предрассудки и суеверия, окутывающие детство новых поколений и глубоко проникающие во все поры народного сознания. Лучший и наиболее глубокий путь борьбы с религиозностью – это путь всесторонней заботы о матери. Надо ее поднять и просветить. Освободить мать, значит перерезать последнюю пуповину, связывающую народ с темным и суеверным прошлым.
«За новый быт» (однодневная газета), декабрь 1925 г.