Пробуди меня
Шрифт:
Я кивнула.
– Знаю. Мама всегда радуется, когда отец не звонит. Это не значит, что он в безопасности. Но после этих звонков время тянется чудовищно. И следующего звонка боишься стократно.
– Ребята всегда кому-то звонят, а я никогда. И я хотел спросить тебя. Если ты не против, можно я позвоню тебе?
Я нервно поправила волосы.
– Конечно. Но надеюсь, что не позвонишь.
– Я буду писать. Это уже не вопрос, это предупреждение.
Я взяла его за руку.
– Буду очень ждать твоих писем.
Он поцеловал
– Я пойду. Спокойной ночи, Грейс.
«Да уж. Вряд ли», – с грустью подумала я. Руками обхватила его торс и положила голову на плечо. Он крепко обнял меня в ответ, уткнулся носом в мою макушку и замер. Мы стояли долго. Я не хотела его отпускать. Наконец он отстранился, коротко коснулся моих губ своими и развернулся, чтобы уйти.
Я с тяжелым сердцем поднялась на крыльцо и замерла с ключом в руке. Повернувшись к сержанту, вдруг окликнула его:
– Брюс?
Он обернулся.
– Может, хочешь зайти? Поужинаем вместе.
Его лицо озарилось улыбкой.
– С радостью.
Мама перед отъездом наготовила словно на целый взвод. Но мы без удивления обнаружили, что совсем не хотим есть. Поковырявшись недолго в тарелках, уставились друг на друга. Ведомая каким-то его внутренним магнитом, я встала из-за стола и подошла к мужчине. Он отодвинулся от стола, будто поняв мои намерения. Я села к нему на колени и гладила по жестким русым волосам. Он прикрыл глаза.
– Впервые мне так тяжело уезжать, Грейс.
– Почему? – Я знала ответ, но мне хотелось услышать это от него.
Он молчал какое-то время, затем глухо произнес:
– Потому что ты мне очень нравишься. Я без ума от тебя. – Он провел рукой по моим волосам. – Знаю, ты дочь военного, и я понимаю, почему ты не хотела бы связываться с кем-то из подобных.
Я улыбнулась уголком губ.
– Давай мы поговорим об этом, когда ты вернешься. Решать что-либо сейчас было бы нечестно.
– Разумеется. Не хочу на тебя давить.
Повисло неловкое молчание.
– Сделаю нам кофе. Вряд ли смогу сегодня уснуть.
– Прости, что потревожил на ночь глядя. Не мог уехать, не попрощавшись.
– Вот этого я тебе точно не простила бы. Устраивайся в гостиной. Я сейчас.
Зайдя в комнату с кофе и печеньем, застала Брюса у фортепиано. Он водил пальцами вдоль клавиш, едва касаясь их.
– Ты играешь? – спросил он, глянув на меня.
– В школе часто играла. Потом все реже. Маме нравится возить с собой эту громадину с места на место. Где бы ни жили, мы оставляли в старом доме почти всю мебель, но непременно забирали пианино, даже когда в нем отпала необходимость.
– Можно?
– Конечно.
Он сел за инструмент и начал играть. Я замерла от восторга. Из-под грубых и сильных пальцев лилась невероятно нежная и бесконечно грустная мелодия. Казалось, в этой музыке он изливает свою душу, пытается донести, как ему сейчас больно. Местами он путал ноты, изредка сбивался, но я стояла за его спиной и была уверена, что не слышала в жизни ничего прекраснее и искреннее. По моей щеке скатилась слеза. В порыве чувств я обняла Брюса за плечи, сжав руки на его крепкой груди. Он замер, пальцы застыли над клавишами.
– Я буду очень скучать, – прошептала я, роняя слезы на воротник военной формы.
– Грейс…
Он медленно встал и долго смотрел мне в глаза. Коснулся моего лица, запустил пальцы в волосы на затылке.
– Можно поцеловать тебя?
– Думала, ты уже и не спросишь.
Мы слились в поцелуе, таком жадном, что не хватало воздуха. Я толкнула сержанта на диван и уселась на него сверху, не прекращая целовать. Расстегнула пуговицы на форме, нетерпеливо стянула с него куртку и футболку, восхищенно выдохнув от вида рельефного торса.
Он осторожно спустил с моего плеча блузку, я скинула ее до конца. Брюс гладил мое тело и увлеченно вдыхал мой запах. Он встал, удерживая меня на руках, уложил на диван и навалился сверху. От его тяжести и небывалой близости я издала тихий стон, изнемогая от нежности к нему, от желания быть с ним. Его поцелуи становились все настойчивее, все ненасытнее. Наши пальцы переплелись. В момент слияния наших тел Брюс шумно выдохнул, наконец получив нечто долгожданное, и крепче сжал объятие. Он двигался чарующе, словно дикая кошка на охоте. Его глаза горели огнем, он прикусывал верхнюю губу, но это не помогало ему сдерживать стоны. С каждым движением он открывал передо мной новые свои грани. Конечно, я и до этого понимала, что военный не может быть просто нежным и спокойным. Но те сила и страсть, что мне удалось пробудить в нем, просто покорили меня. Я чувствовала себя особенной в его руках, ему в свою очередь удалось поднять с самого дна моей души всю женственность, которую тяжелый отцовский характер старался потопить. Брюс, с которым я была знакома несколько месяцев, сейчас казался мне самым родным.
Чуть позже, потягиваясь на его плече от сладкой истомы, я поняла, что это мой человек. Тот самый мужчина. И я была уверена, что не ошибаюсь.
– Кажется, наш кофе остыл, сержант.
Он рассмеялся и поцеловал меня.
– Хочу, чтобы ты знала. Пришел я не за этим. Я действительно просто хотел попрощаться.
– Знаю, Брюс.
Он сел и серьезно посмотрел мне в глаза.
– Ты веришь мне?
Было видно, что для него крайне важно услышать ответ. И он сразу распознал бы неправду.
– Верю.
– Грейс, когда ты рядом, у меня странное чувство. Я будто знаю тебя очень давно и очень хорошо.
– Это взаимно.
– Правда?
– Конечно.
Я тоже села и поцеловала его красивое рельефное плечо. Заметила, что кожа над бицепсом покрыта россыпью небольших родинок. Подушечками пальцев я стала обводить их и повторять этот путь поцелуями. Вдруг моргнула, заметив знакомый рисунок в их хаотичном на первый взгляд расположении. Моргнула снова, решив, что мне показалось.