PROБУДИСЬ

Кожевников Дмитрий Владимирович

Как важно оказалось делать паузу, чтобы передохнуть, восстановить дыхание, осознать, что я чувствую, что меня окружает, куда я иду. Заточить пилу и снова отправиться пилить деревья – это единственный способ не перегореть в каком-либо деле, и быть эффективным в том, что делаешь.

Я думаю, именно в моменты, когда ты отдыхаешь от дела, ты больше вкладываешься в его эффективность, чем в то время, когда ты этим занимаешься

Звучит абсурдно, но я объясню, как я к этой мысли пришел. Когда ты занят работой, то ты делаешь на автомате действия, и не думаешь, как оптимизировать это, ведь у тебя есть точка А и точка Б. В процессе выполнения работы ты видишь узко, как будто, сидя дома, рассуждаешь о погоде на улице, но, выйдя на улицу, ты ее – погоду – можешь точно почувствовать. Когда я встретил одного маркетолога, он мне рассказал, что все гениальные идеи к нему приходили

в моменты, когда он отдыхал. То есть, он поработал несколько часов в день по своему написанному плану в task board и пошел отдыхать. И когда он уже сидел на пляже и смотрел на волны моря, то к нему в этом момент пришел инсайт, а не добавить ли нам на сайт кнопку «Телеграм», чтобы вести людей сразу в тг-бот, там же их «прогревать» и делать дальнейшие продажи. Эта идея принесла его компании миллионы рублей, но в процессе того, когда он писал статьи в блог сайта, она к нему не приходила. И самый практичный пример, который мне нравится приводить, это про пилу, которую нужно время от времени точить, и тогда она будет пилить эффективнее, а работник будет прикладывать меньше усилий.

Кино из прошлого

Утро следующего дня я встретил в хорошем расположении духа. Выпил стакан воды, постоял перед зеркалом, настроился на день, проговаривая аффирмации в уме.

Когда вы смотрите на себя в зеркало утром улыбайтесь и считайте до 20 сек. Так вы формируете настрой на весь ваш день!

Умылся, неторопливо облачился в одежду стиля casual и вышел из дома. Я направился в сторону моря, вскоре вдали стал заметен уголок здания желтого цвета. Подойдя поближе, я увидел надпись «PTT». Открыв дверь, я не обнаружил людей, сидевших за окнами обслуживания. Возможно, подумал я, они внутри здания пьют чай и говорят о том, как прошли их выходные. Оглядевшись, я увидел лоток на столе, в нем стопкой лежали письма; я принялся перебирать конверты, как в своем почтовом ящике, который не открывал пару лет. Я решил, что мне не стоит соблюдать формальности и ждать пока выйдут сотрудники, чтобы под мою роспись выдать мне мое письмо, которое – вот оно – лежит в лотке наверху. Я взял свое письмо и вышел из офиса почтового отделения. Для меня так было даже лучше: в этой стране я испытывал языковой барьер, и мне пришлось бы объясняться с сотрудниками на неродном языке. Я даже не ощутил желания оправдаться, мне, напротив, было как-то радостно провернуть такую шалость, «выкрасть» письмо из лотка, пока никто не видит.

Я открыл письмо за столиком в кафе, заказал себе завтрак, и принялся читать содержимое. Письмо написал мой старый друг, который находился где-то в Африке, точное название страны я не вспомню, он нес там службу по контракту. Письмо было с сюрпризом, в конверте оказался песок, а сами листы были посыпаны африканской пылью прямо из пустыни. Я думаю, он добавил песок нарочно, ему нравилось создавать эффект реальности, по сути, у него это получилось. Я проникся той атмосферой: жара, бескрайние просторы, сухой ветер. Ни леса, ни моря, другая природа – пустыня, вроде бы везде одинаковая, но находясь и живя там, ты воспринимаешь ее по-особенному, не как поля с песком, а как другой, обособленный мир со своим разнообразием.

Друга-вояку звали Алекс, он всегда отличался неординарным подходом, вот строки из его письма:

«Помнишь, однажды мы зашли в гости к соседу снизу, в твой День рождения, и, так получилось, что остались отмечать праздник у него. Тогда сильно упала валюта, и элитный алкоголь подешевел в 2 раза; твой сосед решил не терять времени и закупился впрок десятком бутылок „элитки“. Он, как волшебник, доставал их, одну за другой, чтобы сравнить пятилетний бурбон с трехлетним скотчем; поначалу это выглядело как культурная дегустация, а потом уже превратилось в подобие вечеринки с текилой с разговорами про деньги и женщин, и просмотром авторского кино. Первый фильм мне хорошо запомнился, хоть он был без слов, только в сопровождении музыки, но я почувствовал, что хотел сказать режиссер. Мальчик в главной роли, играющий героя в возрасте 13-и лет, казался очень любознательным и легкомысленным, он шел по дороге жизни, и с радостью заглядывал в неизведанные места, знакомился с новыми людьми, и, уходя, оставлял о себе приятные воспоминания».

Я вспомнил тот день, сосед по имени Фил как раз и являлся режиссером того самого фильма. Герой мальчика из его картины, что автор любезно нам продемонстрировал, действительно не был похож на других. Стиль жизни главного героя имел такую необыкновенную черту: погружаться в отношения до тех пор, пока оставался приятный остаток; это как искусство пить алкоголь и оставаться всегда в хорошем настроении, и не иметь похмелья. Жанр фильма был больше приключенческий, но в общей атмосфере празднования, где мы при просмотре распивали спиртное и курили стамбульские сигареты под искусственный дым из специальных пушек, сохранялось ощущение, что настроение режиссера могло нанести и психоделический отпечаток на фильм.

Сам Фил

сидел в кресле с деревянными рамками, изогнутыми в узоры с обивкой из прочной ткани. Кресло было в стиле ретро-классики, таких кресел было два: они стояли друг против друга, ближе к барному столику на углу. Это являлось знаком, что в этой комнате чаще всего бывает два человека: хозяин и его гость, и они рассуждают на темы, которые сложно осязать. В этой атмосфере дыма и разноцветных огней Фил как бы сливался с креслом, над спинкой, возвышалась лишь его голова, привлекая к себе особенное внимание. Создавалось ощущение неестественности его образа для человека.

В общем, если говорить о том, кого я знаю и не знаю, то с уверенностью могу сказать, что этот парень действительно может снять такой фильм, который не оставит равнодушным большинство. Но для того, чтобы понять, что хотел передать режиссер, нужно иметь хоть немного кинематографического вкуса, и умение размышлять об увиденном.

Дальше в письме Алекс писал о своих буднях, о том, как он мечтает приехать на Родину, туда, где он знает больше десятка людей сроком больше десятка лет. Он так шутит, потому что много путешествует по долгу своей службы, и давно не был дома. Так сложилась его жизнь, его родители живут там, где появились на свет, а он с самого детства чувствовал, что с ним что-то не то. Алекс не был похож на других, нет, он общался и бегал постоянно с нами на улице, и был в центре событий, но не пользовался авторитетом среди пацанов с улицы, из школы, не был тем, кто мог крикнуть: «Пацаны, а поехали завтра на великах на рыбалку!», и все поддержали бы такое его предложение. Он слыл белой вороной, но при этом хорошо маскировался под обычную, чтобы сойти за своего. Я его хорошо понимал, и был отчасти таким же.

Мы встречаем по жизни разных людей, для опыта, для роста, с кем нам комфортно общаться даже на расстоянии.

Я допил свой заказанный кофе, мне нравилась эта страна, где везде можно найти место, чтобы попробовать кофе, перекусить что-то легкое и посмотреть на красивые клумбы цветов. Здесь практически нет раздражающих факторов, мешающих приятному времяпровождению. Сёрфая в интернете, я кликнул по объявлению «Туры в Конью», мне стало интересно, я прочитал маршрут и просмотрел достопримечательности этого места.

Нож от мастера

Я арендовал машину за небольшую сумму, мне всегда нравилось торговаться, особенно это продуктивно в местах, где люди избалованы солнцем. Не знаю, с чем связана эта разговорчивость во время торга, с тем, что солнце делает жителей добрее или в местах с хорошим климатом много туристов, от чего жители ориентированы на оказание услуг. Мне кажется, оба критерия здесь играют роль, в любом случае, мне нравится процесс торга, это как игра, где все веселятся и остаются при своих. Я сел за руль черной тойоты и поехал быстро, с ветерком. За окном было больше тридцати градусов жары, но я почти не включал кондиционер, ехал с открытом окном и наслаждался свободой. Я неплохо водил автомобиль, ведь уже в семилетнем возрасте я рулил отцовской «копейкой». Я всегда ждал тот момент, когда отец припаркуется на обочине и скажет, давай, пересаживайся ко мне на колени. Эти вечера обучения вождению автомобиля впечатались мне в память на всю жизнь.

Сейчас я ехал вдоль моря и видел, как люди купаются в нем, пожалуй, это маленькое путешествие было когда-то моей мечтой: море, возможности, свобода пути и мыслей – едешь и наслаждаешься. Возможно, владельцы машин бизнес-класса скажут, что ты еще не ездил на порш-кайене или мерседесе-gls, и это правда, но суть не в классе авто, а в том, как я себя чувствовал.

По дороге я остановился возле уличной лавки, где продавали фрукты, мед и все то, что фермеры могут вырастить в своем хозяйстве; мне всегда нравится покупать у простых людей, которые зарабатывают своим фермерским трудом. Я взял авокадо, мандаринов и связку бананов. По пути я листал музыку из своего фаворит-листа, мне хватало всего, что было нужно. Как ни странно, я не заметил автостопщиков на дороге, раньше, лет десять назад, это было популярно. Потом интернет стал неотъемлемой частью нашей жизни, и все, кто раньше ловил авто на дороге, теперь находят нужный маршрут через приложение, что также касается и водителей. Поднявшись в горы, где начинался район Коньи, я остановился пообедать в кемпинге. Внутри здания было что-то похожее на базар, маленькие лавки с разными товарами располагались по всему большому залу торговли. Разноцветные платки, лампы, ножи, сувениры, посуда – товары отсвечивали в проникающих в окна лучах заходящего солнца, все цвета пересекались, смешивались, отбрасывая причудливую палитру на пол и потолок. Я остановился возле лавки с ножами, все они были ручной работы: мачете, ножи, сабли, штыки, топоры. Но мне больше всего приглянулся нож из дамасской стали с деревянной ручкой. Рукоятка ножа удобно легла в мою руку, я провел пальцем по лезвию и убедился в том, что клинок острый и хорошо заточен мастером. Этот нож в дальнейшем я назвал «Ножом Мастера». Его можно было кидать в дерево и попадать в цель.