Пробудившийся любовник (Пробужденный любовник)
Шрифт:
— Бэлла… Бэлла, все в порядке. С тобой все хорошо.
Она замерла и нахмурилась. Потом ее глаза слегка приоткрылись, и она часто заморгала. Когда она попыталась потереть веки, он отвел ее руки от лица.
— Нет. Там лекарство. Не трогай.
Она снова замерла. Откашливалась, пока не смогла, наконец, заговорить.
— Где… Где я?
Ее голос, хриплый и срывающийся, был самым прекрасным звуком для него.
— Ты с… — Со мной. — С Братством. Ты в безопасности.
Когда ее остекленевший, мутный взгляд стал скользить
Когда она опустила руки в воду, упершись ногами в дно ванны, он выключил краны и сел, откинувшись назад. Он был не слишком хорош в прикосновениях, так что было логичным, что его руки на ее теле не понравились ей. Но, черт возьми, он понятия не имел, что сделать, чтобы облегчить ее состояние. Она выглядела такой несчастной: слезы сменились полнейшим оцепенением.
— Ты в безопасности, — прошептал он, хотя и сомневался, что она поверит ему. Он на ее месте не поверил бы.
— Зейдист здесь?
Он нахмурился, не зная, что ответить.
— Да, я здесь.
— Здесь?
— Да. Рядом с тобой.
Он неловко потянулся к ней и сжал ее руку. Она ответила ему тем же.
А потом, казалось, она снова начала бредить. Она бормотала что-то, издавал звуки, похожие на слова, дергалась. Зед схватил еще одно полотенце и, свернув его, положил ей под голову, чтобы она не ударилась о твердый край джакузи.
Он стал судорожно придумывать, что еще можно сделать для нее, и, когда ничего лучше так и не пришло ему в голову, начал тихо напевать. Казалось, это успокоило ее, и тогда он стал петь ей гимн Деве-Летописице о голубых небесах, белых совах и полях, заросших зеленой травой.
Потихоньку Бэлла полностью расслабилась и глубоко вздохнула. Закрыв глаза, она откинулась на подушку, которую он соорудил для нее из полотенца.
Песня была единственным, чем он мог помочь ей, поэтому он пел.
Фьюри уставился на тюфяк, на котором только что лежала Бэлла, и почувствовал тошноту от воспоминаний о ее окровавленной разорванной ночнушке. Потом его взгляд переместился влево — на череп, стоящий на полу. Женский череп.
— Я не могу позволить этого, — сказал Роф, когда звук текущей воды из ванной оборвался.
— Зед не станет вредить ей, — пробормотал Фьюри. — Посмотри, как он обращается с ней. Боже, да он ведет себя как связанный мужчина.
— Что, если его настроение переменится? Хочешь, чтобы Бэлла дополнила список убитых им женщин?
— Он придет в ярость, если мы заберем ее.
— Да с какой стати…
Оба замерли. Потом одновременно медленно обернулись к двери в ванную. Исходящий оттуда звук был мягким, ритмичным. Словно кто-то…
— Что за черт? — Прошептал Роф.
Фьюри тоже не мог в это поверить.
— Он поет ей.
Даже приглушенный,
— Черт… возьми. — Роф сдвинул очки на лоб и протер глаза. — Следи за ним, Фьюри. Внимательно следи за ним.
— А разве я этим не занимаюсь? Послушай, мне самому сегодня нужно съездить к Хэйверсу, чтобы заменить протез. Я порошу Рейджа присмотреть за ним, пока я не вернусь.
— Так и сделай. Мы не можем потерять эту женщину, пока ответственность за нее лежит на нас, ясно? Боже правый… твой близнец кого хочешь доведет до сумасшествия, так ведь?
Роф вышел из комнаты.
Фьюри снова взглянул на тюфяк и представил Бэллу, лежащую рядом с Зейдистом. Это неправильно. Зед ни черта не знал о человеческом тепле. А эта несчастная женщина провела последние шесть недель в холодной земле.
Я должен быть с ней там. Купая ее. Облегчая боль. Заботясь о ней.
«Моя», — подумал он, глядя на дверь, из-за которой доносилось пение.
Внезапно разозлившись сверх меры, он шагнул к ванной. Гнев пожаром полыхал в его крови, рождая пламя силы, разлившейся по телу. Он обхватил дверную ручку — и услышал прекрасный мелодичный напев.
Дрожа, Фьюри остановился. Гнев превратился в сильнейшее желание, которое пугало его. Он прислонился головой к косяку. О, Боже… нет.
Он крепко зажмурился, пытаясь найти другое объяснение своему поведению. Но его не было. В конце концов, они с Зейдистом были близнецами.
Так что, было бы логично, если бы они оба хотели одну и ту же женщину. И все бы закончилось тем… что они бы связались с одной и той же женщиной.
Он выругался.
Черт возьми, вот это было настоящей проблемой, проблемой из разряда «должен остаться только один». Два мужчины, связанных с одной женщиной, — начало, не сулившее ничего хорошего. Но если оба они были войнами, то это становилось предвестником серьезных травм. В конце концов, вампиры — животные. Они ходили, говорили, были способны на решение сложных умственных задач, но внутри, в основании, они все равно оставались животными. Были инстинкты, которым даже самый гениальный мозг не смог бы противиться.
Слава Богу, это еще не свершилось окончательно. Его влекло к Бэлле, он хотел ее, но пока не опустился до глубокой жажды обладания, которая была визитной карточкой любого связанного вампира. И он не чувствовал связующего запаха, исходящего от Зеда, так что, возможно, еще оставалась надежда.
Хотя им обоим стоило держаться подальше от Бэллы. Войны, вероятно благодаря своей агрессивной натуре, связывались сильно и быстро. Слава Богу, она вскоре покинет их и отправится к своей семье, где и было ее место.