Пробуждение Левиафана
Шрифт:
Наоми с Алексом переглянулись. Амос поджал губы. На экране Венера заблестела от играющих по всей планете молний.
— Кэп, — сказал Амос, — не порти мне выпивку!
Эпилог
Фред
Фредерик Люциус Джонсон. Бывший полковник вооруженных сил Земли, палач станции Андерсон, а теперь еще и станции Тот. Неизбранный премьер-министр АВП. Он десяток раз смотрел в лицо своей смерти, терял друзей — убитых, разошедшихся с ним в политике, предавших. Он пережил четыре покушения, из которых известно было только о двух. Он с одним столовым ножом прикончил вооруженного пистолетом убийцу. Он отдавал приказы, унесшие сотни жизней, и отвечал за свои решения.
И все-таки перед публичными выступлениями он до сих пор чертовски нервничал. Нелепо, но факт.
«Леди и джентльмены, мы стоим на перекрестке дорог…»
— На приеме будет генерал Себастьян, — сказала секретарша. — Не забудьте: о муже ее не спрашивать.
— Почему? Я ведь его не убивал. Или убил?
— Нет, сэр. У него шумный адюльтер, и генерал несколько чувствительна к этому вопросу.
— Тогда, вероятно, она захочет, чтобы я его убил.
— Можете предложить, сэр.
Зеленый зал на самом деле оказался отделан в красный и охру; здесь была черная кожаная кушетка, зеркальная стена и стол с гидропонной клубникой и тщательно минерализованной водой. Глава службы безопасности Цереры, суровая женщина по имени Шаддид, три часа назад проводила его от дока к месту конференции. С тех пор он расхаживал — три шага, поворот, три шага обратно, — как капитан древнего линкора на мостике.
По всей станции в собственных комнатах разместились представители недавно воевавших сторон с личными секретарями. Большинство ненавидело Фреда, но это было не слишком серьезно. Кроме того, большинство его боялось. Конечно, не из-за его положения в АВП. Из-за протомолекулы.
Политический раскол между Землей и Марсом, возможно, устранить не удастся: верность земных сил «Протогену» толкнула их на предательство, последствия которого не загладить извинениями, да и слишком много жизней потеряла каждая сторона, чтобы будущий мир когда-нибудь стал похожим на прежний. Кое-кто в АВП по наивности радовался, надеясь, что планеты столкнутся к выгоде Пояса. Фред был не настолько глуп. Если три силы — Земля, Марс и Пояс — не добьются настоящего мира, они неминуемо скатятся в настоящую войну. Хотя если Земля и Марс видели в Поясе не более чем досадную помеху, которую можно было спихнуть ногой, разделавшись с настоящим врагом… Впрочем, по правде сказать, антимарсианские настроения на Земле сейчас были сильнее, чем в период открытой войны, а на Марсе оставалось всего четыре месяца до выборов. Значительный сдвиг в политике Марса мог или ослабить напряжение, или неизмеримо усугубить положение дел. Обеим сторонам придется шире взглянуть на вещи.
Фред остановился перед зеркалом, в сотый раз одернул мундир и поморщился.
— С каких это пор, черт меня подери, я превратился в консультанта брачной конторы? — буркнул он.
— Вы все о генерале Себастьян, сэр?
— Нет. Забудьте, что я сказал. Что еще мне нужно помнить?
— Возможно, «Синий Марс» попытается сорвать ваше выступление. Крикуны и плакаты, без оружия. Капитан Шаддид посадила нескольких «синих», но кто-то мог проскользнуть у нее между пальцами.
— Учту.
— У вас назначены интервью с двумя политическими программами и с новой станцией, базирующейся на Европе. Корреспондент с Европы, возможно, спросит о станции Андерсон.
— Учту. Что нового с Венеры?
— Там, внизу, что-то происходит, — ответила секретарша.
— Значит, она выжила.
— Вероятно, сэр.
— Потрясающе, — с горечью бросил он.
«Леди и джентльмены, мы стоим на перекрестке дорог. По одну руку весьма реальная угроза взаимного уничтожения, а по другую…
…а по другую оборотень, готовый выползти из колодца Венеры и прикончить вас всех во сне. У меня есть живые образцы, в которых ваша первая, если не единственная, надежда понять, каковы его намерения и возможности, и я запрятал их так, что просто отобрать их у меня вы не сумеете. Это единственная причина, почему хоть кто-то из вас меня слушает. Так что я рассчитываю на некоторое внимание».
Звякнул терминал секретарши, и она быстро взглянула на него.
— Капитан Холден, сэр.
— Это необходимо?
— Желательно дать ему почувствовать, что он участвует в вашем проекте, сэр. За ним известна склонность к любительским обращениям к прессе.
— Хорошо. Пригласите его.
Недели, прошедшие с тех пор, как Эрос распался на части в густых небесах Венеры, пошли Холдену на пользу, хотя следы долговременных перегрузок, испытанных «Росинантом» в погоне за Эросом, не исчезнут так скоро. Кровь из лопнувших сосудов вокруг радужки рассосалась, синяки под глазами и на шее сошли. Только замедленность походки выдавала сильную боль в суставах, хрящи которых еще не вернулись к естественной форме. В те времена, когда Фред был другим человеком, у них это называлось «перегрузочная развалочка».
— Привет, — сказал Холден. — Отлично выглядите. Видели последнюю передачу с Венеры? Хрустальная башня высотой два километра. Что вы об этом думаете?
— Сам виноват. — Фред поддержал дружеский тон. — Мог бы сказать Миллеру, чтобы взял курс на Солнце.
— Ну да, двухкилометровая хрустальная башня, торчащая из Солнца, никого бы не смутила, — согласился Холден. — Это клубника?
— Угощайся, — сказал Фред. Он с утра ничего не мог есть.
— Итак, — продолжал Холден, набив рот ягодами, — они действительно намерены предъявить мне обвинение?
— В односторонней передаче всех прав на ископаемые и разработку целой планеты по открытому радиоканалу?
— Угу, — промычал Холден.
— Я бы сказал, обвинение тебе могут предъявить законные владельцы этих прав — если удастся вычислить законных владельцев.
— Вы могли бы помочь мне выбраться? — спросил Холден.
— Я буду свидетелем защиты, — сказал Фред, — но не я составляю законы.