Пробуждение первых
Шрифт:
– Девушка, вы будете выходить? –голос будто из другого мира вытянул ее из череды воспоминаний.
Над ней стоял не довольный водитель и грубо теребил ее за плечо. Оказывается, она давно уже приехала в Москву, и все пассажиры покинули свои места.
– Прошу прощения, видимо, я задремала.
Все молодые люди, сидевшие за столом, устремили свой взгляд в сторону Смирнова. Поежившись на своих стульях, словно устраиваясь по удобнее (как будто это было возможно), предвкушали длинный рассказ. Кое-кто приготовил блокноты для конспекта. В комнате воцарилась идеальная тишина…
– Как указывает нам источник,
– Они даже не были родными братьями, всего лишь двоюродными, – голос Смирнова слегка дрогнул, когда он увидел краем глаза на фото двух молодых парней.
Он задумался: ведь он сам был их ровесником. С фотографии на него смотрели улыбающиеся, светлые лица. Какое-то тепло исходило от них. Взгляды ребят были настолько открытые и искренние, что им сразу хотелось верить. «Такие всегда живут по соседству и всегда во всем помогут – машину починить, мебель перенести, таким и душу излить не страшно. Надежные ребята, хорошие», – думал Смирнов, пока не понял, что пауза затянулась и все с недоумением смотрят на него.
– Какие интересные типажи, – прокомментировал он. – Настоящие Ступаки! Сам бы за ними пошел, не задумываясь…
Последняя фраза прозвучала тише остальных, как будто до молодого оратора только дошло, что если фамилию снова запрашивают, то беды не миновать, и что ему и в самом деле, возможно, придется идти за кем-то из этого знатного семейства.
Он продолжил:
– Первым «Пробудился» Иван, в апреле 1941 года. Этому способствовал очередной отказ принять чертежи разработанного им самолета в конструкторском бюро, со ссылкой на отсутствие образования. Хотя многие идеи все-таки реализуют, но уже в конце войны. Иван этого не узнает. «Пробудившись», он сразу начинает активные действия для подключения других членов семьи. Но ни работа оперативников, ни разумные доводы самого Ивана никого не убедили. И только Константин, двоюродный брат, смог пройти процедуру. На тот момент Ивану было 28, а Константину – 25лет.
Смирнов поднял глаза от текста и вопросительно посмотрел на Михалыча:
– Дальше идут подробности довоенной подготовки – озвучивать?
– Глянь-ка, сколько у них на двоих спасенных душ? – грянул Михалыч.
Смирнов перебрал несколько страниц и на секунду завис, его брови поползли вверх, и он, не отрываясь от листа, продолжил:
– Иван: Ржевский котел – 57 человек; Ленинград, Дорога жизни – 158 женщин и 121 ребенок; Сталинград – 84 человека. Пропал без вести. Константин: 16 человек в Севастополе; далее Новороссийск – 34матроса; плен – спас 15 заключенных. После войны попал в лагеря, и тут у него просто рекорд – 208 человек. Вернулся домой. Пил безбожно и умер от цирроза печени. Потомки Константина не прослеживаются. Активировалась ветка Ивана. В итоге, на двоих – 693жизни, – закончил свой монолог Смирнов.
Выводы он делать не стал. Много это или мало в масштабах огромной страны, сказать было трудно. Да и сколько может вынести один человек… даже если он Ступак?
В комнате царила полная
– Слушаю вас, товарищи оперативники! Идеи, варианты, первоочередные действия?
На противоположном конце стола приготовился выступать Антон. Его папка была уже давно открыта, нужные бумаги разложены, и как только поступили указания, он, не мешкая, приступил к чтению:
– Исходя из среднестатистических данных, каждый член семьи может вывести, вылечить, переубедить – в общем, спасти до пятисот жизней. Если силы объединяются, то возможности их практически безграничны. Есть свидетельства о спасении целого города численностью до 15 000 человек всего четырьмя «СТУПАКами».
Антон очистил горло и деловито продолжил:
– Пик силы приходится на момент «Пробуждения» и 10 лет после. Далее, у большинства из них наблюдается депрессия и как следствие – повальный алкоголизм, передающийся по генетической линии. Проще говоря, у всех проблемы с допингом. Сказывается глобальность их миссии и невозможность ее истиной реализации. Все члены семьи обладают даром убеждения, креативностью мышления, сильной интуицией, прекрасной памятью, как правило – природной грамотностью и мощнейшим обаянием. Выносливые и здоровые. Прирожденные ораторы. Из отрицательных сторон характера четко прослеживается неуемная гордыня, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Отсутствие стабильного финансового положения строго контролируется на нашем уровне, дабы сохранить все необходимые задатки в тонусе.
Антон замолчал, с любопытством вглядываясь в фотографию, прикрепленную к делу.
– Это все? – спросил Михалыч.
– Не совсем, – запнулся молодой оперативник. Антон взял карточку и повернул ее так, чтобы всем было видно.
– На сегодняшний день у нас три девушки и два парня, – фотография пошла по рукам, и молодые мужчины явно оживились.
Михалыч окинул взором всех своих подчиненных. «Совсем еще мальчишки, – думал он. – Хотя уже и с сединой некоторые… Большинство из них даже не были женаты, а уж про детей вообще говорить не приходится. И вот они сидят и живо обсуждают внешние данные сестер, забыв даже о том, что они на срочном совещании! Мальчишки и есть! Никто из них так до конца и не поймет, что значит родиться в такой семье, а тем более «Пробудиться» в ней… А если ты еще и девушка?!»
Сердце начальника сжалось. Три девочки! Как же так! Что происходит с этим миром? Но «Провиденье» всегда право. Оно знает, что делать.
Михалыч смотрел на своих ребят и мысленно прокручивал в голове, как правильно озвучить им все нужные сведения, да так, чтобы главное пока осталось скрытым.
– Антон, распечатай адреса и всю необходимую информацию для оперативной группы. Действовать нужно очень осторожно и тактично. Речь идет о дамах и тут нельзя «с поезда в карьер». Нужен особый подход!
– Какой именно? – спросил Кирилл с легкой ироничной улыбкой.
Аудитория засмеялась. Все знали, что он тот еще сердцеед, и кому как не ему задавать подобные вопросы.
– Я знал, что ты спросишь об этом, и я тебе обязательно расскажу. – Михалыч повернулся к своим подчиненным.
– Антон, ты возглавишь оперативную группу. Разрешаю набрать любую команду из присутствующих здесь.
Антон знал, что Константин Михайлович не любит долгие решения. «Первые мысли самые верные! – говорил он. – Доверяй своей интуиции». И Антон, не раздумывая, выпалил: