Пробуждение Силы. Том II
Шрифт:
Пусть их действия и выглядят достаточно показушно, но они явно пытаются замести следы творящегося здесь долгие годы безумия. Смысла покрывать подобное уже нет. Одно дело красивые иероглифы в книгах учёта, говорящие что всё отлично, а другое… Со смертью Альрика любые грехи можно повесить на него, а наместник наоборот выступит героем, раскрывшим страшные преступления.
Если же какой-нибудь из пытливых столичных бюрократов вдруг решит проверить сам, как поживают люди вблизи легендарного Леса Кровавой Сакуры, голова наместника слетит быстрее, чем тот успеет открыть рот. И моей заслуги
Бессмысленное и бесчеловечное убийство крестьян, как бы это не звучало потребительски, является попросту переводом человеческих ресурсов. Уж кому, как ни чинушам это знать.
Наместник провинции далеко не дурак, раз в своём возрасте всё ещё занимает столь высокий пост. Не говоря уже о том, что он даже происходит не из очень знатного клана.
Доказать это не могу, но полагаю, что клан Алой Сакуры был ему нужен в первую очередь из-за мифической вишни. Для чего конкретно, мне не очень понятно, раз старик сам даже не практик, да и в его почтенном возрасте ступать на Путь весьма сомнительная затея. Культивация и так сокращается жизнь, а в его случае может попросту её оборвать.
Сейчас всё же главное, что давление на жителей территорий клана Алой Сакуры снижается. В центральном городе их земель — Фэняне, где я прикончил Валькора, так вообще вместо очередного клана во главе встаёт городской совет.
Вместе с Текору мы путешествуем по разным поселениям, принадлежавшим Алой Сакуре и везде находим улучшения. Где-то больше, где-то меньше, в нескольких приходится обагрить руки кровью, добивая остатки проклятого клана.
Посланники наместника не до всюду добрались, да и вряд ли доберутся. Одно дело хотя бы крупная деревня на два-три десятка домов, а другое — две или три халупы посреди бескрайней степи.
Текору злится, так что мне приходится его успокаивать. Он уже жалеет, что Сакура освободила его от обязательств предков.
— Тебе никто не мешает помогать им просто так, — я напоминаю очевидное.
Однако парень так долго просидел в лесу, что не может понять очевидного. Увы, всех не спасёшь и не защитишь. Люди должны уметь за себя постоять. Уж так устроен наш мир.
— Тогда я на некоторое время останусь здесь, — решает Текору, когда мы возвращаемся в деревушку старейшины Хвэя. — И присмотрю за жителями. Проверим, как долго продлится благодать наместника. Если это всего лишь ширма… Я лично своими руками нашпигую его стрелами!
Деревню Хвея уже покинули посторонние, так что меня встречают, как героя. Когда они узнают, кто такой Текору, сначала встречают его в с откровенной злостью. Ведь это ещё один душегуб — член клана Алой Сакуры. Однако история парня и его семьи быстро смягчает их сердца. Я рассказываю всё, как было, и неуловимо смещаю всё внимание жителей на него.
Мне хочется ещё побыть здесь вместе с этими людьми. Разделить их радость и спокойствие, обретённое впервые за долгие годы под гнётом Алой Сакуры. Желаю провести больше времени, рассказывая сельской детворе о встреченных чудесах, но такие минуты возвращают меня в далёкое прошлое. Там, где я дома, а вокруг мать, отец и любимая сестрёнка.
Колесо
Тень, чуть не лишившая меня жизни, всё ещё превосходит мои возможности. Я чувствую это без малейших сомнений. Однако наша пропасть сокращается. Скоро я приду за тобой, ублюдок, и заставлю держать ответ!..
Прощаемся прямо у ворот. Вся деревня выходит меня провожать. Радостные крики повеселевших людей сливаются в дружный хор. В нём звонко звучат детские голоса.
Первым подходит Хвэй и произносит, заглядывая мне в глаза:
— Сынок, я до конца не верил, что ты справишься с Альриком… Ведь о нём столько слухов ходило! Выходит, ты и сам адепт хоть куда.
— Я всего лишь поступил так, как подсказывала совесть. В этом нет ничего такого.
— Ещё как есть, сынок. Буду рассказывать всем встреченным, что свела меня однажды судьба с практиком, который не забыл, что вышел из народа… О том, как он спас нас от смерти и вернул свободу.
— Скажи ещё, что он пользовался успехом у женщин, прекрасно пел и готовил невероятную рисовую лапшу.
Старик посмеивается.
— Как скажешь, — тепло улыбается Хвэй. — Ступай с мирой, и пусть Путь будет к тебе благосклонен.
— Прощай, отец.
Крепко обнимаю Текору на прощанье.
— Стань сильнее! — напутствую я. — И мы ещё встретимся. Только не засиживайся здесь. Мир слишком большой, чтобы не увидеть всех его чудес.
— Стану, обязательно стану! Спасибо за всё Рен, — склоняет он голову, отстранившись. — Благодаря тебе честь моего клана восстановлена, а сам я свободен. Свободен, но останусь у тебя в неоплатном долгу.
— Можешь считать свой долг погашенным, когда при следующей нашей встрече я увижу, что ты всё это время не просиживал штаны в кабаке, — улыбаюсь я и машу всем рукой.
— Обещаю, ты будешь удивлён моей новой силе! — с горячностью произносит Текору.
Мы жмём друг другу руки, и через минуту я срываюсь на бег. Когда деревушка пропадает за горизонтом, останавливаюсь, и в моих руках появляется маяк — дар Феррона.
Аметистовая сфера в кубической рамке вращается, пока не находит направление, где скрывается убежище моего учителя. Вливаю в артефакт крупицы своей Ки. Сокрытая внутри могучая энергия вырывается из него, полностью окутав меня. Вспышка, и на месте, где я только что стоял, остаётся лишь небольшая вмятина на иссохшей степной земле.
Скоро увидимся, учитель…
Долгожданное возвращение не омрачает даже саркастичный настрой Феррона. Он держится ровно до того момента, пока я не показываю ему вишню. Все издёвки в адрес Сакуры моментально пропадают. Призрак становится серьёзным.
— Рен, — его брови сходятся на переносице, а рука подпирает подбородок, — этот плод весьма опасен. Такое количество энергии… Тебя разорвёт на клочки. Я бы не советовал тебе его есть, но уже заранее знаю ответ…
— Верно, я съем его в любом случае, — держу трофей на вытянутой руке. — Поможешь мне?