Пробуждение Ваирагии
Шрифт:
Пфф. Тоже мне принцесска нашлась. Я вам всем неровня, но вам придётся считаться с тем, что я пройду испытание.
— На колени! — звучит голос магистра Радения, и я вместе со всеми исполняю приказ. — Закройте глаза. Открывать нельзя. Кто нарушит этот приказ, не проходит испытание.
Я закрываю. И весь тут же оборачиваюсь в слух — слушаю мир, как наставлял Галфал.
— Каждый из вас должен воззвать к стихии внутри вашего сердца, — продолжает говорить магистр. — Если ваш дар уже пробуждён, сделайте это сейчас. Если нет, у вас время до полудня. Проявите силу стихии, и пройдёте испытание.
И это всё? Я думал, будет что-то
— Прошедшему испытание разрешается встать и отойти в тень! — громко произносит настоятель Риам.
Вот же… мотиватор хренов… Кому захочется просидеть под палящими лучами солнц до полудня? Только к сиянию светил я уже привык — по совету отца старался как можно больше и чаще пребывать на свету. Однако… находиться столь долго на солнцепёке не приходилось, но пока что утренние лучи приносили только блаженное и ласковое тепло. Проклятье… не о том думаю! Надо сосредоточиться и проявить силу стихии.
От резкого порыва ветра впереди чуть не открываю глаза, еле сдерживаюсь. Слышу, как девчонка предо мной поднимается на ноги, кажется, отряхивает платье.
— Зирани Дан-Альнайд первая проявила силу! — звучит голос магистра Радения.
Звук отдаляющихся шагов, рыжеволосая обошла всех… Не удивительно, если она пришла сюда с уже пробуждённым даром.
Успокаиваю мысли. Сейчас вредно думать вообще о чём-либо. Но вот магистр озвучивает имя очередного прошедшего испытание, и мои мысли захватывают беспокойство и раздражение. Затем прокрадывается страх… Что если я не смогу?! Проклятье!
Хират и Садат медленно, неуклонно поднимаются к зениту, отпущенное время до полудня тает, и претенденты, не сумевшие пробудить силу стихии, не выдержав солнечного жара, поднимаются один за другим да с разочарованием уходят под спасительную тень навеса. Те, кто провалил испытание — девятнадцать детей — кучкуются справа. Шестеро прошедших испытание выстроились в шеренгу слева — возле настоятеля Риама — стоят с гордо вздёрнутыми подбородками.
Рыжеволосая Зирани, что первой проявила силу стихии ветра, с недоумением и с толикой уважения смотрит на стоящего на коленях под палящим солнцем мальчика. Да, пусть он и простолюдин, но достоин уважения за то, что так и не сдался, идёт до конца…
Магистр и настоятель задумчиво переглядываются. Настоятель Риам хочет прервать испытание, ибо вряд ли Гиртан уже чего-то добьётся — разве что заработает солнечный удар. Времени почти не осталось, и настоятель поднимает руку.
— Подожди, Риам, — говорит магистр. — Дадим мальчику шанс. Пусть поборется до конца…
Зирани чуть морщится от слов магистра. Всё ведь впустую. Если этот простолюдин не смог раньше, то теперь уж точно не сможет. Что в нём такого особенного, что сам магистр требует подождать до конца отведённого времени?
Жара обволакивает со всех сторон, пот стекает под одежду — рубаха мерзко липнет к спине, но всё же солнечный свет по-прежнему, несмотря ни на что, ласково греет тело, словно пронизывая кожу, проникая в мышцы…
И время… время неотвратимо уходит, оставляя мне всё меньше и меньше шансов пробудить силу стихий. Я не сдаюсь, стараюсь слушать мир, погрузившись в медитацию, но все звуки перекрывает взволнованный бой моего собственного сердца.
«Сила стихий напрямую тебе неподвластна, — звучит хрустальный мелодичный женский голос в голове, и я от неожиданности чуть вздрагиваю, — даже несмотря на благоволение к тебе госпожи Риданис».
Кто ты?
«У тебя мало времени. Так что оставим знакомство на потом, — таинственная незнакомка усмехается. — Тебе не нужна магия. Используй ваирагию. Прочувствуй потоки силы вокруг тебя, разлитые в воздухе, воде, земле и огне».
Но…
«Призови силу света».
Голос затихает, оставив меня наедине с моим смятением… Приди в себя, Гиртан!
Глубокий вдох, выдох…
— Мой путь… — шепчу я сокровенные слова, идущие из глубин души; тело покрывается мурашками, поглощая всё больше света, — озаряет свет Сэнасера. Меня защищает пламя Риданис.
Жар становится невыносимым, пытается вырваться изнутри наружу.
— Сэн! — выдыхаю я…
Всё в пустую? Неужели ордену хранителей пришлось расплачиваться по долгам с Грайдом, взяв под крыло обычного ребёнка? И ради него существо света заплатило за обучение кристаллом сэндира?
Магистр Радений прикрывает глаза, разочарованно качает головой. Он хочет объявить об окончании испытания…
— Господин… — звучит полный изумления вздох настоятеля Риама, — смотрите… — и магистр открывает глаза.
Мальчик, одиноко стоящий на коленях на тренировочной площадке, светился…
— Быть не может… — шепчет магистр.
Сияние постепенно обволакивает тело ребёнка.
— Сэн! — произносит Гиртан.
Свет вспыхивает ревущим белым пламенем!
Столб огня взметается к небу и спустя десяток ударов сердца ослабевает и гаснет.
Дети, прошедшие испытание, с удивлением смотрят на последнего претендента, теперь уже точно прошедшего испытание. На лицах остальных, кто провалился, читались досада, замешательство, неверие… ведь если б и они не отказались бороться до конца, то, возможно, получилось бы и у них, но узнать об этом им уже не суждено.
— Гиртан!
— Да, настоятель, — мальчик открывает глаза.
— Подойди. Ты прошёл испытание.
Он медленно поднимается, делает шаг и вдруг, покачнувшись, падает…
Глава 8
Это было… неожиданно. Мощный всплеск ваирагии смешанный со стихией огня чуть не развеял маскировку, и Дэйше еле удержался в тени.
Восемь лет райканский убийца скрывался в Алхалласе, безвылазно отсиживаясь в логове, которое он основал в просторном винном погребе одного из знатных вельмож города. Никто об этом не подозревал, так как шэхар прятался, растворённый в тенях, будто призрак. Отсюда он внимательно следил за возмущениями в потоках силы — не только тёмных, но и светлых, ведь отец мальчика сэнайн, а значит ребёнок умеет управлять ваирагией света. Однако за все эти восемь лет шэхар так и не нашёл свою цель. Те всплески силы, что он подмечал: редкие тёмные принадлежали кадирам, и частые светлые — обычным галамирам. Люди уважали светлых полукровок за их способности к целительству, а тёмных — не любили за скрытность; да и багровые глаза кадиров вызывали у людей страх.