Пробуждение
Шрифт:
Макс разозлился, и чтобы не подать вида, сразу же отвернулся к окну, небрежно разваливаясь на мягком кожаном сидении. Водитель, бросив на него мимолетный взгляд в зеркало заднего вида, медленно тронул машину.
Все время пока летел в Геную, Макс лихорадочно вспоминал всё произошедшее за эти несколько дней, даже самые несущественные события прошлой недели. Но ничего такого, что могло навлечь на него неприятности или подозрения, не происходило. Тогда получается, что произошло то, о чем он еще не знает и даже не догадывается. Макс нахмурился. Он переживал за Лизи, хотя и оставил своих людей наблюдать за каждым ее шагом. Но это непоседливое и неугомонное создание всегда умудрялось найти неприятности и проблемы на свою голову. И не только на голову… впрочем, и не только на свою.
— Как у вас погода, Макс? — вдруг совершенно равнодушно, словно для проформы, спросил Стефан на итальянском языке, сидя на переднем сидении автомобиля.
— Еще тепло, но уже осень. Совсем скоро пойдут дожди, — нехотя, полусонным голосом ответил Макс и посмотрел в большое зеркало заднего вида. Лицо водителя было совершенно непроницаемым, а черные очки полностью скрывали выражение его глаз.
— Как здоровье Кардинала? — решил проявить учтивость Макс.
— Нашими молитвами, все хорошо, — ответил Стефан и снова замолчал. Обмен любезностями был закончен.
Макс снова отвернулся, наблюдая за пробегающим мимо пейзажем. С одной стороны было Лигурийское море, а с другой — живописные холмы и расположенные на них дома. Они направлялись в старый район Генуи — Боккадасса. Когда-то это была маленькая деревушка, основанная испанскими рыбаками на самой вершине мыса Санта-Кьяра. Это сейчас к ней ведет современное шоссе, а полтысячилетия назад попасть сюда можно было только по крутой каменной лестнице, вырубленной прямо в горном массиве.
Вскоре трасса свернула, и они стали все дальше удаляться от побережья вглубь полуострова. Свернув еще несколько раз, они оказались на безлюдной дороге, которая уходила все дальше на самую вершину холма, где и была резиденция Ордена Воинов Света. Дорога попетляла еще немного и уперлась прямо в большие дубовые ворота, окованные железом.
Как только машина остановилась, шофер опустил свое окно, снял очки и уставился в камеру над воротами. Через несколько секунд раздался слабый скрип и тяжелые створки стали медленно открываться. Водитель надел очки и, подняв стекло, неспешно повел машину на территорию резиденции. По усыпанной мелким гравием дороге они проехал еще несколько метров, и остановились на небольшой стоянке, где уже стояло больше десятка разнообразных автомобилей. Как только машина замерла, Стефан быстро вышел и открыл Максу дверцу. Тот учтиво кивнул другу и пошел вслед за ним, к видневшемуся невдалеке каменному зданию. Вдоль дорожек росли великолепные розы, выращенные трудолюбивыми руками не одного десятка служителей аббатства. Им изредка встречались молчаливые монахи, которые не обращали на вновь прибывших никакого внимания, не отрываясь от своей каждодневной кропотливой работы.
Сначала, на месте этой шикарной резиденции, были развалины небольшого и никому не известного монастыря, в котором жило не более десятка мужчин. Затем монастырь преобразился и стал маленьким аббатством, а потом все эти земли как-то незаметно перешли в личную собственность Кардинала Фредерико. Был это его настоящий сан или нет, Макс сказать не мог, а спрашивать не решался. И вообще, жизнь Кардинала была покрыта тайной — никто не знал ни его настоящего имени, ни того, кем он был в мирской жизни. Кардинал уже давно руководил Воинами Света, еще за много лет до прихода в орден самого Макса. На вид Его Преосвященству было не больше пятидесяти лет — всегда подтянутый, собранный, с неизменной ласковой улыбкой на тонких губах, он внушал страх и почтение не только своим подчиненным, но и многим сильным мира сего. Никто из входящих в Орден никак не мог подсчитать, сколько же на самом деле кардиналу лет. Фанатики и его ярые приверженцы считали, что здоровье и долгие годы жизни ему дает Господь за праведную службу и молитвы, но Макс был уверен, что всему виной кровь вампиров, хотя и держал свои догадки при себе, не делясь ими даже со Стефаном.
Секретарь кардинала тоже был человеком не совсем обычным. Макс хоть и считал его своим другом, но все равно не доверял ему на все сто и далеко не всегда понимал его поступки. Стефан как-то сам незаметно втерся в его жизнь. Он многое стал рассказывать Максу, часто предупреждал о недовольстве кардинала, нередко делился информацией, доступ к которой был закрыт обычным кураторам. Откуда Стефан брал все эти данные, Максу так и не удалось выяснить, но что скрывать — такая дружба была ему на руку.
За этими размышлениями Макс и не заметил, как они вошли в здание, больше похожее на неприступную крепость, построенную прямо на скале. Проведя друга длинными пустыми коридорами, Стефан открыл тяжелые дубовые двери, которые даже не скрипнули. Макс зашел в большой хорошо освещенный зал и огляделся. За огромным прямоугольным столом в центра комнаты, стояли высокие красные кресла на расстоянии метра друг от друга, и только некоторые из них сейчас были пусты. Значит, почти все кураторы в сборе. На Макса обратились взгляды всех присутствующих, без исключения. Только в глазах одних он видел любопытство, на лицах других — безразличие, а некоторые смотрели на него с явным презрением, которое даже не стремились скрыть.
Макс молча прошел к своему месту и кивнул, сидящему справа от него мужчине, с которым был знаком не один год. Тот был куратором в бывших странах Чехословакии и Югославии. Сосед слева был из новеньких и Макс с ним никогда не разговаривал. Только при встрече они обычно вежливо кивали друг другу в знак приветствия.
— Неужели, господин Максимилиан решил почтить нас своим визитом, — раздался ехидный мужской голос с легким, едва уловимым акцентом.
— И тебе добрый день, Зигфрид. — Макс улыбнулся мужчине, сидящему через стол напротив него. Стройный, ухоженный, как розы в саду кардинала, брюнет с ледяными глазами и презрительным выражением лица. Его черные кокетливые усики всегда забавно изгибались, когда он язвительно кривил губы в доброжелательной улыбке, точно выдавая его истинные чувства.
— Макс, что же ты за важная птица такая, что мы ждем тебя с самого утра, а ты соизволил явиться только к обеду? — ехидно спросил Зигфрид. Он был куратором в Германии, Австрии и еще нескольких странах Центральной Европы.
Макс весело подмигнул ему, стараясь не выдать своего подлинного состояния. Спокойно, без лишней суеты он уселся в свое кресло, игнорируя агрессивное настроение немца.
У каждого куратора Ордена было свое законное место. И чем ближе оно стояло к креслу Его Преосвященства, по размерам больше напоминающему трон богов, тем выше стоял куратор в иерархии управления Орденом. Кресла Зигфрида и Макса стояли на одном уровне, друг напротив друга.
Двери на другом конце огромного зала медленно раскрылись, являя собравшимся Его Преосвященство во всей красе и великолепии. Его красная с позолотой мантия даже на первый взгляд была слишком дорогой, а золотой крест, висевший ниже груди, был усеян драгоценными камнями. Да и кардинальский перстень не уступал по богатству и блеску остальным украшениям.
Как только открылись двери, все кураторы поднялись со своих кресел и, низко опустив голову, ждали появления своего духовного наставника и покровителя. Кардинал Фредерико подошел к своему трону, стоящему во главе стола на небольшом возвышении, и молча опустился. Поправив мантию, он твердым властным взглядом оглядел собравшихся.