Пробуждение
Шрифт:
Зачем мне вообще был нужен призрак с душой? Ну так как бы экзамен если проводить — то проводить по полной. А ловля души — это ведь и было главной целью базового курса. Ловля, да прохождение через портал. Чтоб, значит, мог ловить главную магическую валюту, да наставнику относить. Поэтому я и выбрал место поближе к своему городу. Машину я припарковал на стоянке возле парка, где находился проход в долину.
— Не рекомендую, Константин. — когда я показал на свой автомобиль, наставник возразил. — После первой охоты вы будете крайне истощены. Так что за рулем буду я.
И, достав из кармана ключи, нажал на кнопку брелока. Неподалеку пиликнул Лэнд Ровер, приветствуя владельца.
— Только не говорите, что у вас в каждом городе, куда ведут остановки из коридоров, по машине припарковано. — ошалело
— Ладно, промолчу. — с усмешкой в голосе покрутил он ключи на пальце. — Но настоятельно порекомендую так сделать в будущем. Очень удобно.
Глава 12
Кладбище не представляло собой ничего особенного. Небольшое, по городским меркам, могил всего пара тысяч. И молодое, лет тридцать, не старше. Профессиональных деревенских колдунов и ведьм на таком не встретишь. Почему? Потому что профессионалы работают через хозяина с хозяйкой. А они на молодых погостах сами еще молодые и как духи — неопытные. К тому же, у них полно подпитки в виде регулярно поступающих мертвецов — зачем им как-то сотрудничать с магической братией? Вот старое место захоронений — это уже то, что нужно. Свежие покойники — только если помрет кто из тех, кто себе место давным-давно заготовил, рядом с роднёй. А хранители уже старые, матёрые. И голодные. Они за дополнительную подпитку колдовской энергией многое сделать готовы.
А еще у хозяев есть одна отличительная особенность. В основном это — духи, а не призраки. У них души нет, одно астральное тело. А оно обычно приобретает текущий внешний облик тела физического. Так что про слабых ведьм и колдунов, работающих с покойниками можно сказать одну вещь из двух. Либо у них с магическим зрением не очень хорошо, либо просто отлично с нервами.
Нас почти сразу у входа встретил хозяин. Оно и логично — мы ж с наставником мужчины. Хозяйка тоже наверняка крутится рядом — за порядком следить нужно, а вдруг мы чудить начнем? Конечно, лично нам они ничего не сделают, даже если захотят — наставника вон, даже адские фурии шугаются. А вот с вандалами, например, они могут и пожестить. Сил выпить до такого уровня, что кто-нибудь подселиться сможет, или даже напрямую самостоятельно какую-нибудь лярву подсадить. Либо, если у хулиганов родня на кладбище лежит, и их души-духи еще не до конца распались, может через них наказание реализовать. Например, заставить во сне приходить и пугать. А в исключительных случаях, при совпадении ряда условий, хозяева могут и вовсе дать себя увидеть. Вот тут бывает, что лярва — это еще гуманно.
Взять, например, нашего встречающего. Я даже был готов его увидеть. Технически, но не морально. Казалось бы, что там за тридцать лет такого ужасного будет в гробу, чтобы придать духу страшный облик? Скелет в костюме? Но скелет — это когда труп гниет. А если земля сухая, а грунтовые воды глубоко, как и положено по санитарным нормам, и вода попадает в основном весной, когда очень много снега за раз тает, то труп больше засыхает, чем загнивает. Так что внешне дух хозяина выглядел, как жуткая, слегка разложившаяся мумия. Темная потрескавшаяся кожа, несколько клочков слипшихся волос, когда-то седых, а ныне грязно-бурых. Костюм был рассчитан явно на пышнобрюхового, солидного мужчину, но сейчас, на мумии, он просто висел мешком. Хорошо, что я не включал магическое обоняние — меня от одного внешнего вида духа чуть не стошнило. Хозяин заметил мои рвотные позывы и, грустно вздохнув, посмотрел на свои руки и виновато засунул их в карманы пиджака. Хотя дело было точно не в руках.
— Извините. — успокоив желудок, я поклонился вслед за поприветствовавшим хозяина наставником. — Я еще не привык к такому. Ой, Здравствуйте.
— Ничего, я понимаю. — спокойно, но грустно ответил дух, поклонившись в ответ. — Но вы не местные, и сильные. Не то, что наши ведьмы. Зачем вы тут?
— Я просто наблюдатель, Константин. — сказал наставник, когда я на него взглянул. — Это ваш экзамен. Представьте, что вы пришли сюда самостоятельно. Чтобы вы говорили?
— Как есть, так и говорил бы. — кивнул я скорее даже не ему в ответ, а своим собственным мыслям, после чего обернулся к духу-хранителю. — Я увидел сообщение, что тут неупокоенный призрак
— Да, ты не врешь. — дух кивнул в ответ и взглянул на моего учителя. — А вы слишком… Взрослый. Да, взрослый и сильный. Идёмте за мной, я покажу ее могилу.
Это был добрый знак. Не забываем же, что хозяин — это бывший человек, да? Мне очевидно повезло, и повстречался дух неплохого мужика. Будь на его месте какой-нибудь покойный барыга, так тот не побрезговал бы поторговаться и еще вдобавок взять с меня плату за то, что я ему помогаю. Ведь у меня же тоже своя выгода есть в походе сюда. Платой может быть что угодно, но обычно это вменяемая цена. Немного личной энергии, жертвоприношение какой-нибудь курицы. Но чаще всего их устраивают вкусняшки. Как и домовых. Но домовой сам может взять — у него душа есть, и магия домашнего хранителя сильнее кладбищенского. А вот для хозяев погостов нужно ритуал провести над угощением — «некрофикация», если говорить заумными терминами. Да, эта некрофикация сама может произойти, если еда несколько суток на могиле пролежит, хотя иногда даже достаточно несколько часов. Но не будут же колдуны и ведьмы столько ждать?
— Вот ее могила. — хозяин указал на довольно свежее захоронение. — Сейчас день, а она ближе к закату выходит. Мы с Вероникой Ильиничной жаворонки, так уж совпало.
Эти слова местного хранителя означали ровно то, что означали. Тьмы и света в привычном, фэнтезийном понимании в магии нет. Есть суточные биоритмы человеческого организма. И они отпечатываются в том числе и на энергетическом уровне. Если при жизни человек был жаворонком, то после смерти у него есть шанс стать светлой сущностью — будет бодрствовать от рассвета до заката, и магия такого духа будет сильна в светлое время суток. Сова станет темной сущностью и будет активничать в темноте. Обычный человек будет чем-то нейтральным. Поздно встал, поздно лег, от уровня освещения и положения солнца на небе зависимость будет слабая. Ну и наверняка вы понимаете, что злость и доброта таких сущностей не зависят от того, темные они, или светлые? Это уже влияет натура их человеческая, и какие черты после смерти проявятся в большей степени. Так что темные хранители, или светлые демоны — вещь в порядке вещей.
Призрак висельницы был призраком совы. Днем хранители могли её сдерживать, и на том уже им огромное спасибо от лица всех непосвящённых. А вот вечером и рано утром она уже, голодная и злая, могла выползти из гроба. На кого тут в это время кидаться? Ну ребят, вы чего? В современном же мире живем. Кто-то работает допоздна и на могилку к родственнику может лишь после работы заехать. А кто-то наоборот, с утра пораньше тут — могилы копает. А что, могильщики — не люди по-вашему?
Земля на кладбище была покрыта едва заметной даже магическому зрению, почти прозрачной желтоватой пленкой. От этой пленки уходили отростки вниз, вглубь могил, и вверх — в тело хозяина. Это был тот самый защитный барьер, с помощью которого они поглощали энергию из других умерших, и с ее же помощью удерживали неупокоенных в своих гробах. Было видно, что магом хозяин кладбища никогда не был — контролировал он эту пленку неумело и скорее даже интуитивно. От защитного барьера исходил едва заметный, еще более прозрачный, чем сама пленка, туман, что стелился невысоко над землей. Это то, о чем говорил Алан. Энергия, по сути своей очень похожая на ту, что заполняет Ирий. Все виды Ирия. Тогда меня наставник окунул резко, я даже осознать не успел, что к чему. Но сейчас я понимал уже чуточку больше. И самое неприятное, что я сам излучал нечто похожее…
— Она там что, уснула? — кажется, хранитель погоста удивился, когда он убрал пленку с могилы некой Натальи, что усталым взглядом смотрела на нас с фотографии паспортного качества на кресте.
От захоронения повеяло, что называется, могильным холодом. Если бы я не усиливал кожную чувствительность, я бы, может, и не заметил этого. Но так жуткий морозец перебивал даже жар от июльского солнца.
— Прости господи… — пробормотал хозяин, перекрестился и плашмя, лицом вперед, упал на могилу покойницы, погрузившись в землю, словно в воду. Только без брызг.