Пробуждение
Шрифт:
— Я полебойные пули зарядил, — сказал Шу. — Специально, чтобы тебя не зацепить. Думал, что… а оказалось…
— Ну и правильно, — повторил Йаати. — Я не думаю, что что-то другое тут вообще помогло бы. Эти… это… я не думаю, что оно вообще живое. Умертвие какое-то…
— А, ладно тогда, — Шу поднялся на ноги. — Ты пока тут посиди, а я схожу за «взломщиком», закрою вторые ворота и вообще…
Йаати, естественно, увязался за ним, но на полдороге всё же отстал, — ноги ещё неважно его слушались. Теперь здесь царила тишина, — лишь ровно, надоедливо жужжали длинные лампы, да сверху изредка доносились глухие удары, словно на крышу Цитадели падало что-то громадное…
Йаати недовольно помотал головой. Подумал, что должен снова как-то испугаться, но ему было уже лень, если честно… да и вообще, как-то не хотелось…
Он подумал, что должен бояться хотя бы за Шу, но на самом деле ничего с ним не случилось, — он подошел к «взломщику», поднял его, пошел обратно… вот и всё. Остановился у замка вторых ворот. Те тоже начали закрываться с лязгом и скрежетом, — теперь, если бы какой-то фтанг вдруг и ожил, то так там и остался бы.
— Что дальше? — спросил он, глядя на «взломщик». Выглядел тот не очень, честно говоря, — корпус обгорел и вроде как даже оплавился, — но Шу явно было видней…
— Дальше вернемся в рубку, в навигационную, — сказал Шу. — Восстановим защиту, а потом… — он посмотрел на Йаати, задумчиво поджавшего пальцы босых ног — смешно, но когда он был голый, они как-то особенно мерзли. — Слушай, тебе же одеться нужно…
Они вернулись в казарму, — где Йаати вновь влез в большую ему местную форму (синтетика, гадость, и горит очень хорошо, как оказалось, — только весь выбор в том, чтобы и дальше гордо морозить себе попу), собрали барахло, пошли к лифту…
У шлюза он невольно оглянулся, чувствуя чей-то чужой взгляд. За спиной, конечно, никого не было, но Йаати померещилось, что конец коридора, ведущий к портальной шахте, как-то странно мерцает и переливается, словно он смотрит на него через слой прозрачной струящейся воды. Это до жути напомнило ему ту плотную водянистую мглу, от которой они только чудом спаслись в крепости-форпосте, и он ошалело помотал головой. Возможно, ему просто померещилось… но проверять это вовсе не хотелось. Всё равно, в рубке будет видно, как там, снаружи, и что, вот счастье-то…
Так же, без проблем, они вышли в лифтовую шахту. Когда лифт мягко пошел вверх, Йаати вдруг подумал, что ему совсем не показалось — мало ли что могло сейчас происходить снаружи? — но думать об этом тоже не хотелось. Здесь могли стать реальностью даже самые дикие вещи, — он уже много раз убеждался в этом, — но выбора у него, как всегда, не имелось. Делай, что должно, случится, что суждено, как сказано в одной старой книге. Если вся Цитадель тут растает, словно краска в воде, — то так тому и быть. Это всё же не так скучно и противно, как гореть живьем или тонуть в каком-то вонючем болоте…
В верхнем коридоре, к счастью, ничего такого не оказалось. Йаати, правда, с опаской посматривал на потолок, потом опомнился и помотал головой. Там метров шесть, наверное, металла, подумал он, бояться нечего. Правда, и в воротах было добрых метра два…
Он всё же напрягся, когда Шу открыл шлюз, — но и за ним ничего такого вроде не было. Когда они поехали на лифте, Йаати задрал голову, — но и там, наверху, ничего вроде бы не колыхалось и не мерцало. Это в башке у меня колыхается, с тоской подумал он. Наверное, шуулан на полный ремонт не хватило… или он просто не до конца тут помог. И мне теперь до конца дней будут являться всякие глюки. А, и черт с ними, жить можно, и ладно…
Тем не менее, на последних метрах он всё же невольно задержал дыхание и втянул живот. Невольно представилось, как там, наверху, их ждет мерцающая ирреальными огоньками полупрозрачная стена-чудовище. Они поднимутся, она обрушится на них, — и он, Йаати, просто перестанет быть. Не физически даже, а…
Лифт сравнялся с полом рубки, — и Йаати ошалело моргнул. Здесь в самом деле мерцала багровая полупрозрачная мгла, — словно океан кровавой слизи, в котором увязли неподвижные сейчас «клубки», — но не в самой рубке всё же, а за окном. Шу тоже посмотрел в него, передернулся, быстро подошел к пульту. Прицепил «взломщик» к выступавшему из него замку… порту доступа, как он на самом деле назывался, сел на корточки, что-то делая с обгоревшей, непривычного вида клавиатурой и посматривая на экран…
Самому Йаати делать тут было совершенно нечего, и он всё же подошел к окну, — конечно, не вплотную. Сейчас ему казалось, что он смотрит на какую-то кладку великанской икры, и его плечи снова передернулись, едва он представил, что из такой вот икры может вылупиться. Картина была в самом деле совершенно ирреальная, и он вновь вспомнил шоссе. А ведь здесь люди жили, вдруг подумал он. До тех пор, пока тут не появилась эта бредовая жуть. Как же они…
За окном что-то сдвинулось. Один из «клубков» вдруг подплыл к окну… а потом начал проходить сквозь него, — совершенно беззвучно, медленно и страшно. Йаати невольно попятился назад, но споткнулся об выступавший из пола верх той цилиндрической штуковины и позорно сел на попу. В голове у него зашумело, тело стало словно ватное.
Он беспомощно оглянулся на Шу, но тот сейчас не замечал ничего, уйдя целиком в своё непонятное Йаати занятие. К счастью, эта черная жуть не смогла войти внутрь, протиснуть через прозрачную броню своё ядро, — но тут же начала переливаться в толстый серый хобот, — вращаясь с невероятной быстротой, он беззвучно потянулся к Йаати. Вконец ошалев от ужаса, тот сорвал с энергожилета гранату (он уже привык к оружию настолько, что оно казалось ему просто частью тела), и швырнул её прямо в зияющее жерло хобота, тут же испугавшись ещё больше, — всё, дошел, гранаты в глюк бросает, сейчас его и Шу просто…
Хобот отдернулся, исчез, черная штуковина отпрянула… а потом внутри у неё — за стеклом! — беззвучно сверкнул взрыв. Это уже слишком совсем, подумал Йаати, оглянувшись на Шу (тот так ничего и не заметил). Совсем-совсем слишком. Я даже думать не хочу, что это такое было и какого дьявола оно так ко мне тянется. Да только кто же запретит-то…
Он недовольно помотал головой, — все его представления о реальности приказали долго жить, — но и это уже не пугало, а было просто… странно. Непривычно. Настолько, что хотелось заползти в родную постель и накрыться с головой одеялом, — и при этой мысли Йаати вновь недовольно помотал головой. Ты ведь всегда хотел странного, паразит, подумал он про себя. Ну, вот оно, странное, очень хочет тебя, аж припадает. Что ж ты, скотина, не радуешься?..
Йаати вздохнул. Дома, шарясь по пустырям и развалинам, он, среди прочего, имел в виду встретить педофила или ещё какого бандита, чтобы наподдавать ему и сдать в милицию, — но, как назло, милиция справлялась без него. Нет, личности, которые хотели денег (или просто без затей дать ему в ухо или в глаз) встречались достаточно часто, но все они были примерно его возраста, и, возвращаясь домой в синяках и разодранной рубахе, он не получал в итоге ничего, кроме глубокого удовлетворения… и, иногда, надранных отцом ух…