Процесс Лунного Зайца
Шрифт:
…
Бронзово-красноватое катящееся к закату Солнце светило самолету в правый борт, а впереди, на юге, прорисовывались на свинцовой поверхности моря зеленовато-бурые кляксы плавучих саргассовых островов. Когда-то термин «саргассовые острова» был условностью и обозначал всего лишь скопления плавучих водорослей, но последнее десятилетие превратило их в географическую реальность, состоящую из мусора и быстрорастущих саргассов,
— Мы почти на месте, — сообщил Форфейн, — Я снижаюсь. Вы поняли?
— Тут и жареный цыпленок поймет, — фыркнула Дестини. По некой причине, по мере приближения к цели полета, она становилась все более уверенной и веселой.
— Жареный цыпленок, — повторил террорист, — А кто-нибудь понял, что случилось в кратере на Луне? Извержение, что ли?
— Эратосфен это не вулканический кратер, — заметил Ледфилд, — На Луне вообще нет вулканов. Кратеры это следы от ударов крупных метеоритов.
— Вот как, да? А почему тогда выброс?
Ледфилд пожал плечами.
— Наверное, газ из трещин. Я не спец по физике, но, я думаю, что струя газа способна захватить пыль, и эта пыль наэлектризуется от трения. Потом — разряд, вроде молнии. Примерно так бывает в угольных шахтах. В воздухе пыль от этого может взорваться.
— Ты разбираешься в шахтах? — удивился Форфейн.
— Нет, просто я вел дело одной горнорудной фирмы о взыскании суммы коммерческой страховки со страховой компании. Пришлось почитать кое-какие книжки.
— На Луне нет воздуха, — заметила Дестини, — Значит, пожара от молнии быть не может.
— Верно, — Ледфилд кивнул, — Но если молния пробьет дырку в куполе, то получится взрывная разгерметизация, как при пробоине в самолете на большой высоте.
— Ты и в самолетах разбираешься? — спросил террорист.
— Совсем чуть-чуть. Я вел одно дело по аварийным компенсациям.
Форфейн покачал головой и высказал вывод.
— Интересная работа у адвокатов, но очень стремная.
— Вот я и ушел в виртуальный эротический бизнес, — ответил Лейв.
— Тоже стремно, — проворчал Форфейн, выруливая по каким-то ориентирам к одному из островков, казавшемуся с такой дистанции старой свалкой, заросшей сорняками.
— Скажите Лейв, — вмешалась Дестини, — А эти программы, квази-люди, действительно чувствуют и мыслят, как мы? Или это просто PR?
— Не квази-люди, а квази-личности, — поправил он, — Я не знаю, как они чувствуют и мыслят, но как-то они это делают. Я подозреваю, что у них это получается совсем по-другому, чем у людей, но достаточно убедительно.
— Убедительная имитация? — спросила она.
— Можно сказать и так. Но ведь люди тоже имитируют.
— Стоп, стоп! — Дестини эмоционально взмахнула руками, скованными блестящими «браслетами», — По-вашему, в начале у младенца нет ничего человеческого?
— Почему же? Есть. Человеческие гены. А в них заложена способность обезьянничать гораздо эффективнее, чем это делают обезьяны, пардон за тавтологию. Поэтому, если младенец вырастет не среди людей, а например, среди волков, то у него не окажется никаких признаков человеческой личности, зато будет волчья личность со всеми ее атрибутами. Такие случаи зафиксированы документально.
— Маугли что ли? — спросил Форфейн.
— Маугли Киплинга это красивая сказка, — ответил Ледфилд, — реальные маугли не так симпатичны. Представь себе человека, который ведет себя, как волк.
— Недоверченный оборотень, — констатировал террорист.
— Да. Примерно так.
— Ужас, нах…Ну, все, идем на лэндинг. Вы поняли?
Самолет довольно жестко шлепнулся днищем о воду, въехал в окруженную мусором узкую гавань, и выкатился по пологому настилу на площадку на берегу. Около берега стояла простая, но элегантная океанская моторная яхта-тримаран, грамотно укрытая армейской камуфляжной сеткой. Наблюдались также трое пестро одетых фигурантов, вооруженных пистолет-пулеметами, той же модели, что был у пилота-террориста.
— Руки протяните, — сказал Форфейн заложникам, и расстегнул на них наручники.
— Мог бы и раньше, — фыркнула Дестани.
— Ты такая умная… — начал он, открывая дверцу кабины.
Она махнула рукой, и почти спрыгнула на руки молодому мужчине, настолько загорелому, что его можно было легко принять за цветного, если бы не его чисто европеоидные, а точнее скандинавские, черты.
— Сплэш! Все классно! Просто классно!
— Дестини, осторожнее, — мягко сказал он, — Животик… Киндер…
— Сплэш, не будь занудой! Я чувствую, как можно, а как нельзя!
Сплэш, продолжая держать ее на руках, повернулся к сидящим в кабине.
— Привет, Дуг! Привет, Лейв, как дела?
— Привет, Кэсси, — сказал Ледфилд, — Я могу выходить, или нет?
— Чувствуй себя, как дома, — ответил тот.
— И извини за браслеты, — добавил Форфейн, — так было надо. Ты понял?
— Слушай, Дуглас, тебе не надоедает каждый раз спрашивать «ты понял»?