Прочная нить
Шрифт:
Ответила Бригитта:
– Я неоднократно бывала в нем до этого, мне понравилась их кухня, и там очень уютно. К тому же есть возможность заранее сделать заказ по телефону. И насколько я знаю — раньше там подобных случаев не происходило.
– Спасибо, теперь понятно. К ним подходил кто-нибудь еще?
– Нет, мы пришли позже, при нас они сидели только вдвоем, кроме официанта к их столику никто не приближался, разве что кто-то проходил мимо через центральный проход. Они сидели там, что-то обсуждали, по крайней мере, так казалось со стороны.
Наша беседа продолжалась довольно
Наконец, у них закончился весь запас вопросов, они попросили нас до конца недели не покидать города, а Бригитте предстояло завтра заглянуть в полицейский участок и забрать причитающиеся ей трофеи — ранее действовавшие правила никто не отменял. На том мы с ними и распрощались.
Только когда их машина отъехала от гостиницы, я почувствовал, как взмокла рубашка на спине.
– Бригитта, я нормально выглядел?
– Ну, какое-то волнение было, но все выглядело довольно естественно для обычного человека, не привыкшего, что в него стреляют на выходе из ресторана, - усмехнулась она.
– Мисс Терминатор, можно попросить вас отвезти меня на перевязку в больницу?
– Я что, похожа на ржавую железяку?
– она сделала вид, что хочет обидеться.
– Нет, я хотел сказать, что у тебя рука не дрожит, когда стреляешь, - поспешно ответил я.
– Когда стреляю, у меня ничего не дрожит!
– гордо ответила она.
Тут я не удержался и посмотрел на ее бюст. Она перехватила мой взгляд, чуть покраснела, потом не удержалась, фыркнула и добавила:
– Конечно, все зависит от калибра оружия. И вообще, хватит изрекать глупые шуточки, собирайся, поедем тебя врачам сдавать, для опытов!
* * *
В больнице мне обработали синяки какой-то мазью, изготовленной в здешней аптеке, и сказали, что очень повезло — стреляли из пистолета небольшого калибра, пули были без сердечников, иначе легко бы не отделался. Ну, как «легко» - трещины в ребрах, здоровенный синячина, и сердечные ритмы показывают (по их мнению), что меня чуть не хватила кондрашка. Хотя, если бы калибр был побольше — я сейчас валялся бы на больничной койке чуть живой. Поэтому грех на судьбу жаловаться, если честно. Как выздоровлю — нужно будет новую фляжку купить, и засунуть в карман, пусть лежит...
Мне дали флакон с очень сильно пахнущим содержимым, каких-то таблеток разного цвета, величины и назначения, и сказали приходить через пару дней, завтра и послезавтра можно обработать синяки и дома, если кто поможет. А что, я совсем не против, не люблю в больницы ходить, попрошу Бригитту, надеюсь, не откажет. Опять предупредили — сильно напрягаться нельзя, восстановление может занять длительное время. Ага, еще бюллетень мне выпишите, или освобождение от уроков в школе. Ладно, разберемся как-нибудь, пора уже ехать отсюда, а то залечат еще до абсолютной потери сознания.
В машине Бригитта сказала мне:
– Я сообщила начальству, что ты пострадал
– О поездках и так понятно — даже до больницы с трудом в нормальном сиденье доезжаю, ребра от тряски болеть начинают...
– Вот-вот, так что этот «мокрый сезон» тебе придется пожить здесь, заодно и восстановишься нормально. Как я поняла, самолет за тобой высылать вряд ли будут, погода постепенно ухудшается.
– Не выгонишь с квартиры, если на зимовку останусь?
Она пристально посмотрела на меня, затем вдруг потянулась ко мне, нежно поцеловала и сказала, смотря прямо в глаза:
– Попробуй сам догадаться...
Домой мы возвращались молча. Звучала какая-то музыка, я даже не пытался вспомнить, что именно, а весьма старательно изображал глубокую задумчивость. Бригитта бросала на меня загадочные взгляды и улыбалась. Да чего тут догадываться - «попал»! Надеюсь, она учтет мое нынешнее болезненное состояние и в ближайшее время не будет слишком наседать с просьбами помочь ей по хозяйству (шучу, конечно).
На обратном пути она сделала остановку у магазинчика, где дополнительно закупила продуктов на пару дней, а потом мы доехали до гостиницы под веселую музыку из таких далеких земных восьмидесятых, все еще звучавшую в машине.
Ужин прошел в «теплой, дружественной обстановке», нам удалось поговорить о многом и ни о чем конкретно. Чувствительных для нас обоих тем в разговоре постарались избежать. А потом я на прощание погладил сидевшего рядом кота и пошел в свой номер — нужно было ложиться спать, завтра будет насыщенный день.
17 число 10 месяца 23 года, Порто-Франко
Сегодня предстоит выполнить несколько задач, к тому же сделать это придется «невзирая...» и «вопреки...». По уговору с Бригиттой я пошел к ней завтракать в десять часов утра.
– Как себя чувствуешь?
– спросила она, едва я вошел.
– Лучше, чем вчера, но хуже, чем хотелось бы, - ответил я.
– Повозишь меня сегодня по делам? А то я сам руль крутить пока не могу одной рукой.
– Ну вот, еще по каким-то делам собрался ехать. Тебе что в больнице сказали? Лежи и не дергайся ни по каким пусть и особо важным делам, недели две минимум. А то свалишься и будешь потом лежать гораздо дольше.
Я не нашел ничего лучше, чем продекламировать стихотворение, запомнившееся во время просмотра фильма о тетке-морпехе:
Не слышал я о жалости
В природе дикой,
Не плачут звери о своей судьбе.
Ведь птичка мелкая, на снег упав,
застыв от стужи лютой,
Не испытает жалости к себе.
[D. H. Lawrence, «Self-Pity» («Жалость к себе»), вольный перевод — автора]