Продам честь. Дорого
Шрифт:
Совместный «ох» от полученных ощущений потряс воздух комнаты. Танец страсти, яркий и искрящийся по своей силе, двигающихся в унисон тел, вознес обоих на вершину чувственного экстаза, принуждая рассыпаться на мелкие кусочки от удовольствия.
— Ты чудо, — произнес Неждан, целуя в плечо жену, как бы благодаря за подаренную радость.
— Ты тоже, — только и смогла вымолвить женщина, опустошенная и вымотанная до предела, уставшая, но счастливая. Сейчас ей хотелось свернуться в клубочек и немного подремать, будучи уверенной, что ее покой никто не нарушит, ибо он будет оберегаться надежным человеком.
13
— Не хочешь рассказать что тебя гложет? — Неждан гладил волосы жены, положив голову себе на грудь.
— Ничего. Почему спрашиваешь? — сонно ответила Юнона.
— Ты меня обманываешь. Как же не хорошо, дорогая. А кто-то обещал поддерживать в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас. Не помнишь кто, случайно?
— Я, правда, не знаю о чем ты, — женщина смежила веки, наслаждаясь покоем и умиротворением во всем теле.
— Это как-то связано с вопросом Аполлона? Да?
— Ой, твой братец столько всего говорит, что всего и не упомнишь.
— О детях, — подсказала муж.
— Ну что ты пристал? Такой момент испортил, — молодая женщина подняла голову, намереваясь встать с кровати и пойти принять душ после любовных утех.
— Значит, да, — вынес вердикт Неждан.
— Что да? Что да? — взвилась Юнона. — Апе чего только в голову не приходит. Если на все обращать внимание, то станет просто тошно.
— Милая, — ласково обратился мужчина. — Вот тут ты не права и впустую нападаешь на человека. Если у нас есть какие-то проблемы, то давай решать их вместе, а не замалчивать и возводить гору непонимания, сваливая все с больной головы на здоровую.
— Это еще у кого больная голова? У меня? Чем она тебе не угодила? Чего ты ко мне пристал? — Юнона предприняла еще одну попытку соскочить с кровати.
— Тихо. Тихо. Тихо, — словно раненное животное уговаривал муж успокоиться.
По своей сути Юнона в данный момент им и была, расстроенным, запутавшимся в собственных страхах и терзаниях, загнавшей себя в угол собственных тревог.
— Девочка моя, твоя боль это моя боль и твои тревоги всецело мои, но если ты не хочешь ими поделиться, то тем самым делаешь мне больно. Твое недоверие ранит душу, заставляя думать, что я для тебя пустое место, с которым ты не желаешь считаться. Неужели между нами исчезло то светлое чувство единения, когда я это ты, а ты это я?
Неждан крепко удерживал жену в своих объятьях стараясь достучаться до сознания любимой.
— Я не могу, — опустила глаза Юнона. Откуда-то подкатил к горлу комок, не дающий сглотнуть и нормально дышать. Да еще слезы предательски набежали на глаза ни с того ни с сего.
— Можешь. Скажи что тебя беспокоит. Я знаю, что это тяжело, может быть где-то даже кажется невозможным, но ты попробуй. Я знаю, что ты у меня сильная. Ты сможешь.
— Я-то сильная, но не все зависит от меня, — смахнув слезу произнесла женщина.
— Поверь, нет таких проблем, которые не возможно было бы решить.
— Неправда. Не все зависит от нас.
— Давай разбираться логически. В чем причина твоего беспокойства?
— Какая к черту логика? — вскричала женщина. — Если я не могу забеременеть.
— И только? — удивился Неждан.
— Как это и только, — Юнона вырвалась и села на постель. — Для тебя «и только», а для меня это смерти подобно.
— Подожди, давай разберемся. Ты к врачам обращалась? Наверняка, зная тебя, да.
— Было дело, — женщина не стала ничего скрывать.
— И что?
— А в том-то все и дело, что ничего. Они говорят, что все нормально. Надо ждать. Беременность наступит. А она все не наступает. Понимаешь. Не наступает. Я все жду и жду. А ее нет, — в исступлении воскликнула женщина.
— Ну раз говорят, что все нормально, значит все нормально. Все будет. Чего ты себя заводишь на пустом месте.
— Ничего себе пустое место. Я ребенка хочу.
— Ну так давай возьмем, — спокойно предложил Неждан, глядя на жену.
— Как это возьмем? — женщина не ожидала такого поворота. — Я своего хочу. Мне чужой не нужен.
— Разве бывают чужими дети? — недоумевающе взглянул мужчина на жену.
— Ты меня не правильно понял, — Юнона осознала какую допустила оплошность, выражаясь вот в таком русле и отвергая возможность принять приемного ребенка в семью, в то время как сам Неждан именно таким и являлся для родителей Аполлона, взявших мальчика на воспитание.
— А как надо было?
— Понимаешь, я, наверное, слишком эгоистична и боюсь брать на себя подобную ответственность.
— То есть как?
— Мне сложно объяснить.
— А ты постарайся, — мужчина внимательно смотрел на супругу, никак не выражая своего отношения к своим словам.
— Я боюсь, что не справлюсь, — опустила глаза Юнона.
— С чем?
— С ролью матери для приемного ребенка. Что мне не хватит любви. Что я все время буду думать, что это не мой ребенок. А ведь ребенок это не игрушка. Поиграл и вернул назад. Это ответственность. Это забота, внимание, ласка. И все бескорыстно, от всего сердца, от всей души, не задумываясь, не меряя, не взвешивая, а просто так. Не ради чего-то наносного или кого-то извне, а ради маленького человечка, который будет звать меня «мама». Я, наверное, слабая и с ограниченной душой, но такой силы я в себе не чувствую и не желаю чтобы это понимал малыш. Он же ни в чем не виноват.
Она не сказала напрямую, но между строк читалась история мужа, которого задвинули немного назад, стоило появиться своему собственному ребенку у его приемных родителей.
Неждан молчал, переваривая услышанное.
— Не знаю, понимаешь ли ты меня, — обреченно сказала женщина, боясь увидеть в глазах любимого осуждение.
— Я не задумывался об этом с такой стороны, но вот ты сказала, поделившись своим сокровенным и для меня не все так однозначно, как кажется на первый взгляд. Наверное, в чем-то ты права. Очень сложно навязать свое мнение человеку, а чаше всего нельзя.