Продам кота
Шрифт:
Конечно, звонил кот. Стоило двери открыться, как он попытался шмыгнуть в квартиру, но я оказалась проворнее.
Тогда кот включил сирену. Царапучую, гад, сирену! Он вцепился в меня, как утопающий в соломинку, пробрался от груди к голове, выл в ухо и цеплялся когтями за все, включая мои волосы, когда я пыталась отодрать его от себя.
С тех пор я считаю, коты должны занять место в фильмах ужасов наравне с пауками, клоунами и безумными маньяками.
Кстати о маньяках.
– Так продашь кота? – раздалось рядом знакомым голосом.
Мельком, из-под кота, я увидела, что вчерашний зэк стоит у двери, слева от сундуков, и спокойно смотрит на меня. А потом Вильгельм попытался закрыть мне губы лапой, но (так вышло) сунул ее мне в рот.
Я его укусила.
– Уа-у-у-у! – взвыл кот (зэк закрыл уши) и пал мне в руки меховым мешком. Еще и лапой тряс, дескать, я его, бедного-несчастного, побила. Он, может, намекает, что я ядовитая?!
– Ты закончила? Кота продавай, – напомнил о себе зэк.
Честное слово, я собиралась всучить ему Вильку и потребовать, чтобы он убирался вместе с бриллиантами. Но сначала у меня рот был полон кошачьей шерсти, а потом я случайно поймала взгляд зэка. У него глаза – правда! – были красные и светились. И на Вильгельма он смотрел так, будто…
Я живо представила кота на живодерне. Как его, беспомощного, связанного, мучают на дыбе (да, кто-то пересмотрел исторические сериалы), а потом этот владелец бриллиантов, так же ухмыляясь, заносит огромный тесак. Острое лезвие отражается в разноцветных глазах котика. Последнее «мяу» судорожно обрывается…
– А фто… что вы с ним фелать… тьфу! Делать собираетесь?
– Не твоя забота, девчонка, – буркнул зэк. – Кота продай.
Девчонка? Ах так!
– Не-а.
Они удивленно уставились на меня оба: и кот, и зэк. «Ух ты, я все-таки чокнулась», – успела подумать я, прежде чем зэк возмутился:
– Я же принес тебе бриллианты!
А у меня за утро негатива накопилось…
– И что? Забирай обратно! Что я с ними делать буду?
– Отдай менялам.
– Кому?
– Слушай, девчонка…
Ха! Витька говорил время тянуть? Без проблем, лишь бы этот вот не стал ножиком снова махать. О! У меня же электрошокер! Кстати, где-то тут рядом лежит… Наверное…
Я сграбастала кота под мышку и, широко улыбнувшись, подвинулась вправо. Так, вот и он… Или это моя губная помада?
– Три сундука бриллиантов за такого прекрасного котика? Вы меня за дуру держите?
– Уах! – дружно сказали и кот, и зэк. Кажется, такой расчетливости они от меня не ждали.
Зато я нашла шокер.
– Тогда чего ты хочешь? – прищурился зэк.
– Жар-птицу! – Что? Это первое пришло мне в голову!
Зэк рассвирепел.
– А тебе не поплохеет, девчонка?
– Не-е-е.
– Да я тебе сейчас!.. – и попытался сунуться ко мне с ножом. Но во-первых, у него на пути стояли сундуки, а во-вторых, я удачно поднырнула и ткнула в него шокером. А потом быстренько закрыла дверь и уставилась в глазок.
Зэк лежал на бриллиантах и не шевелился. Ай да я!
– Мяу? – напомнил о себе кот, по-прежнему висящий у меня под мышкой.
Я отошла от двери и случайно бросила взгляд в зеркало в прихожей. О господи!
– Мяу! – вякнул кот, когда упал на пол. – Мяу-у-у!
Но, судя по отражению, терять мне уже было нечего.
– Гад ты пушистый, а ну иди сюда.
Кот попятился.
– Иди сюда, – голосом заправского вампира прошипела я. – Иди…
Кот дико смотрел на меня и пятился, пока не уперся задницей в стену. Потом попытался перемахнуть через меня и дать деру, но не успел.
И больше не царапался – но я и так была в крови.
Мылись мы вместе, я и кот. Я смотрела на стекающую с меня розовыми струйками воду, плавающий мокрый и совсем не красивый кот смотрел то на потолок, то на мою грудь. Больше он ничего не видел: я набрала ванну, налила пены и теперь нежилась там, приходила в себя. Жутко щипало свежие котовьи царапины.
– Сволочь ты царапучая, – высказала я коту.
– Мяу, – покаянно отозвался Вильгельм. Точнее, надеюсь, что покаянно.
– Еще раз так сделаешь – из окна выброшу.
– Фр-р-р!
– Ты еще и фырчишь на меня? А ну-ка!
Да, я сильнее, чем и пользуюсь. Кота только пару раз макнуть пришлось, прежде чем он стал пускать пузыри, обмяк и заткнулся. Я решила, что так он просит о пощаде. Я милостивая, я оставила Вильку в покое. Все равно он гад, всю меня исцарапал! Я его приютила, я его разносолами кормила, за компьютер (святое, между прочим) пустила, а он! Ух, гад!
Потом я вытиралась, а кот сушился под феном. Сидел, чинный такой, и обдувался. Еще поворачивался то одним боком, то другим – для лучшего просушивания, наверное. А может, ему просто теплый ветер нравился?
А я смотрела в зеркало. Витька говорил стать затворницей? Да я в таком виде из дома не выйду! Скоро заживают царапины? Несколько дней? Неделю? Вот неделю и не выйду! Кошмар, что этот чокнутый кот со мной сделал!
Телефон по-прежнему не работал как надо. Он или не звонил, или спрашивал неприятным зэковским голосом: «Ты точно хочешь эту свою птицу? А зачем?» Я один раз ответила: «Не твои заботы», а потом стала просто загадочно молчать. Черт-те что!
Кот на обед приглашен не был. Это нисколько его не расстроило: он сам пришел. Устроился как обычно на стуле напротив, повязал салфетку и принялся постукивать правой лапой по столу.
– Мордаха не треснет? – фыркнула я, положила картофельную запеканку только себе и принялась показательно ее есть.
Кот смотрел. Внимательно. Презрительно. Пронзительно. Аппетит мне портил.
Ха! Так, играя в гляделки, я доела, помыла посуду и отправилась серфить в Интернете. О’кей, Гугл, что полагается делать, когда в твою дверь ломятся и предлагают алмазы?
Интернет не работал.
Кот чем-то гремел на кухне. Послушав, как там что-то бьется, я всерьез задумалась, а не сделать ли следующий расстегай с печеным котом? Говорят, в осажденных городах во время голода собак и кошек ели за милую душу. Сколько мне так еще дома прятаться без связи и ждать Витьку? А кот упитанный.