Продам мужа. Дорого!
Шрифт:
— А-а, — протянул он. — Могу я предложить свою кандидатуру?
— Так… а как же твоя вдова? — растерялась я, не понимая, прикалывается он надо мной или серьезно.
— Она больше не вдова… а я — да. В смысле, вдовец. Умерла она.
— Как?! Почему?
— Рак у нее был. За год сгорела. Вся родня разбежалась, как слегла она, и пришлось мне самому с ней… Сиделку не захотела, в больницу тоже. Дома пришлось досматривать.
— Ты молодец… что не бросил, — выдавила я.
— А как же бросить? Человек ведь, жалко. И так все бросили, если бы еще и я… Сделал все, как положено… и похоронил с достоинством, — он вдруг замолчал.
—
— Ну так… она мне все оставила. Все имущество — дом, деньги, бизнес. А тут эти сразу слетелись… родня пропавшая, как стервятники. Набросились на меня. Из дома выперли. Отобрать все хотят. Вот я и ищу… Я ж в этом ничего не понимаю. Отберут ведь все. Может, поможешь… по старой дружбе, а?
— Помогу, — без колебаний ответила я. — Будет тебе адвокат. Никто ничего не отберет.
— Спасибо! И еще… я тут подумал… — он замялся. — Я теперь один… и если ты тоже — можно мне к тебе вернуться? Мы же как вроде договаривались, что, если что, я могу назад, к тебе… Я тебя не забыл… скучал. И понятия не имею, что делать с её бизнесом, ты же знаешь, я в этом полный ноль… Я теперь богатый, ты — тоже. Мы могли бы объединиться. Ты бы взяла на себя бизнес, а я… я полностью тебе доверяю.
Я рассмеялась, звонко и счастливо. Да уж, растерянность Влада по поводу бизнеса, родственников покойной жены и обрушившихся на него проблем я вполне могла себе представить.
— Я не знаю, что делать, — продолжал жаловаться он. — Я смог взять совсем немного денег… снял квартиру… Они отобрали мои банковские карты… пригрозили, что если хоть копейку возьму — убьют.
— Да что ты? — я ухмыльнулась. — Ты посмотри, какие храбрые.
— А можно я к тебе приеду, а? Расскажу все подробнее, обсудим. Если поможешь мне отстоять наследство — все с тобой разделю.
— Можно, — я улыбнулась. — Я сейчас за границей, вернусь… через два дня, — решила я, хотя планировала пробыть здесь еще минимум неделю. — Собирай чемоданы.
— Так у меня нет чемоданов. Выгнали, в чем был, даже вещи свои забрать не дали, — голос Влада наполнился непередаваемой обидой.
— Даже так? — в душе у меня закипело, я нахмурилась. — Ну, раз так, тогда буду завтра. Уже не терпится поставить этих родственничков на место.
— Говорят, что я ее заставил все на меня отписать… а я не заставлял, она сама! Обиделась крепко на всех, что в беде бросили, а я помочь хотел… не из-за денег… мне правда жалко ее было… это же так страшно… живешь-живешь, и вдруг — бах!.. А она больно умная была, не проведешь ее… видела, наверное, что я от души… а не по корысти, пока она болела, потому, наверное, мне все и оставила.
Я ни капли не усомнилась в искренности и правдивости его слов. Да, он был не очень умный и бесконечно ленивый, любил деньги и ненавидел работать, но к чужой боли и страданиям он никогда не оставался равнодушным. Любил раздавать попрошайкам мои деньги, выхаживать подобранных на улице больных или покалеченных кошечек-собачек… Поэтому то, что он провозился со своей умирающей женой, меня не удивило. И в искренности его стремления ей помочь и облегчить страдания я тоже не сомневалась.
— Конечно, Влад, она все видела. И понимала, — я вздохнула. — Не переживай, отстоим мы ее предсмертную волю и твое наследство. Завтра вечером я тебя жду.
— Спасибо! Спасибо, солнышко… я знал, что ты меня не бросишь в беде.
Я услышала в трубке звонкий поцелуй и чмокнула в ответ, чувствуя,
А следующее, что я сделала — это удалила свое глупое и абсурдное объявление.
***
С тех пор, как “продала” своего мужа, я впервые увидела его за пять лет. И снова, как когда-то давно, словно была такой же юной, верящей в сказки и принцев девушкой, затрепетала от восторга. О, он изменился! Раньше был просто красивым, а теперь передо мной стоял роскошный… шикарный мужчина. Даже не знаю, какое слово правильнее подобрать. В его внешности появился настоящий лоск, какой бывает только у хорошо обеспеченных, придающих важное значение своему облику мужчин. При мне такого шика в нем не было.
“М-да! — подумалось мне. — Старуха его совсем разбаловала! Что же я делаю? Опять лезу на те же грабли, от которых еле избавилась!”.
Но стоило сомнению едва всколыхнуться во мне, как оно было напрочь сметено его ослепительной улыбкой, такой искренней и радостной, что я не смогла на нее не ответить. А когда Влад сгреб меня в охапку и закружил по комнате, как ни в чем не бывало, словно мы никогда и не расставались, я окончательно растаяла.
Два дня мы радовались нашей встрече, позабыв обо всем остальном, включая наследство и вознамерившихся его отобрать родственников покойной миллионерши. Потом все-таки пришлось вернуться с небес на землю и заняться делами.
В первую очередь, я узнала у своих юристов, кто в городе лучший из адвокатов в делах о наследстве. Хотя меня и шокировал его гонорар, я без колебаний подписала договор, понимая, что от адвоката в нашем деле зависит все, и только в его силах не допустить, чтобы родственники покойной “сожрали” Влада, оспаривая его права на наследование.
После визита к юристу, мы отправились прямиком к Владу домой за его личными вещами. Открывшая двери девица изумленно раззинула рот, увидев Влада, и, воспользовавшись её растерянностью, я бесцеремонно сдвинула эту красотку с дороги таким властным жестом, что она даже не попыталась воспротивиться.
— А-а… вы кто? Что это значит? — донеслось мне вслед.
— Собирай вещи, я жду здесь, — тихо велела я Владу, который лишь молча кивнул и, бросив на девушку полный обиды взгляд, легко побежал по лестнице наверх.
— Я — Екатерина Дмитриевна, один из адвокатов, представляющих интересы Влада, а также его давний друг. А вы? — холодно ответила я, изучая девицу строгим суровым взглядом. Та оказалась весьма недурна собой, не старше тридцати лет, но хамоватые манеры и преисполненный наглости и высокомерия взгляд делал ее неприятной. По крайней мере, лично для меня.
— А я Светлана… племянница. Но… вы не понимаете… Влад — он никто. Всего лишь игрушка моей покойной тетки. И он не может здесь ничего забрать… я не позволю! Я сейчас позвоню мужу… и маме…
— Насколько мне известно, Влад законный муж покойной, а также ее наследник. А вы и есть те самые родственники, которые бросили бедную Маргариту Николаевну в беде, отказав ей в заботе и внимании в последние тяжелые месяцы жизни? А её муж оказался единственным, кто о ней заботился до самого конца?
— Ей все равно ничем нельзя было помочь! — вскричала девица охрипшим от ярости голосом. — Да что вы понимаете! Мы так поступили, потому что любили ее, и нам невыносимо было смотреть, как она умирает! А ему-то что, ему все равно, никто не поверит, что этому альфонсу было дело до этой старой клячи! А заботился он только из-за денег!