Продана Миллиардеру
Шрифт:
Мужчина кончил на мой живот. Размазал семя, точно помечал как свою личную собственность. Каждое его движение подавляло, показывало власть. В каждом жесте читалась безмолвная печать.
“Моя. Только моя. Никто не тронет”.
После мы долго лежали в постели, а потом он снова отнес меня в душевую кабину, запер стеклянную дверцу и ласкал под горячими струями воды до тех пор, пока я не застонала в голос, не закричала, выгибаясь под его губами.
Мир вокруг казался ледяным. А от Волкова исходил чистый огонь.
Я такого никогда не чувствовала. Ничего похожего не испытывала. Сила этих новых ощущений и эмоций ужасно пугала. В руках Глеба я лишалася контроля. Точнее он сам у меня этот контроль отбирал. Поцелуями, ласками, близостью мощного мускулистого тела.
– Что случилось? – я оборачиваюсь на звук приближающихся шагов. – Кто приходил?
– Курьер.
Волков ставит два огромных пакета с логотипом элитного торгового центра на пол, подходит к столу, откупоривает бутылку вина и разливает прохладный алкоголь по бокалам.
– Я испортил твою одежду, – говорит Глеб. – Решил, надо компенсировать. Короче, там шмотки на выбор.
– Но сейчас ночь, – роняю пораженно.
– Так магазин рядом, – бросает невозмутимо и так, будто это должно все объяснить.
– Зачем? – риторический вопрос. – Прости, но я не могу принять такие дорогие вещи. Лучше сразу вернуть все обратно.
– Не понравится – выбросишь.
– Глеб…
– Никаких возвратов.
Он подает мне бокал, и сжимаю тонкую хрустальную ножку так сильно, что пальцы белеют.
– Ты невыносим.
– Но тебе это нравится.
– Скорее – бесит.
– Ну видишь, – Глеб ухмыляется и склоняется надо мной, жадно вдыхает запах моих волос. – Как говорят, от ненависти до любви только один шаг.
– Этот шаг может быть и обратно.
– Нет, – он подается вперед и прихватывает мою нижнюю губу зубами, чуть прикусывает и оттягивает на себя, а потом проходится горячим языком по оставленным следам. – Я против любых возвратов.
Глеб целует меня так, что пальцы слабеют и бокал выскальзывает, но мужчина ловко его подхватывает. Стекло не бьется, только пара капель выплескивается. Реакция у Волкова молниеносная.
– Ты слишком глубоко вошла, чтобы я тебя отпустил, – хрипло произносит он, и его глаза одержимо мерцают в полумраке комнаты.
– Мне свобода нужна, – улыбаюсь. – Я не смогу жить в клетке.
– А разве я тебя закрыл? – хищно прищуривается. – Я тоже волю ценю. Тут мы на одинаковой волне.
Подозреваю, наше понимание “свободы” сильно различается. Но пока ничего ему не возражаю.
Хрустальный звон. Пламя свечей отражается в наших бокалах. Терпкий вкус белого вина расцветает на языке. Густой, тягучий, насыщенный. Он все равно никогда не сравнится с тем, как ощущается поцелуй Волкова.
Хотя вино хорошее. Я плохо разбираюсь, но эту марку запомнила. Любимое вино Айдарова. Однажды Бойко купил ему такую бутылку на день рождения. Жаловался, что стоит как дом.
– Попробуй, – говорит Глеб. – Тебе понравится.
– Стейк? Я уверена, он отличный. Выглядит потрясающе, а уж какой аромат от него исходит. И кстати, со спаржей ты угадал. Мой любимый гарнир.
Волков усаживается на стул рядом со мной, смотрит так, будто я сижу перед ним без халата.
Он вообще слушает?
– Я не голодна, – прибавляю. – Нет аппетита.
– А я не про еду, – оскаливается. – Про нас. Клянусь, ты никогда не пожалеешь, что стала моей женщиной.
Волков подхватывает меня за талию, усаживает к себе на колени. Его ладони властно проходятся по моему телу, а напрягшийся член упирается между ягодицами, заставляя вздрогнуть и заерзать в попытке ускользнуть.
Черт, он только сильнее возбуждается. Твердеет и разбухает.
– Я передумала насчет стейка.
Я пробую встать, но Глеб не позволяет.
– Лика, расслабься, – бросает на ухо, прикусывает мочку. – Я не наброшусь на тебя снова. И трахать не буду. Сегодня. Нечего так пугаться и напрягаться.
– Глеб, эти твои выражения, – поджимаю губы.
– Ну как есть, – ухмыляющийся рот проходится по моему горлу. – Дьявол, до чего же я голоден. Затрахал бы тебя. Залюбил, блять. Но ничего, подожду.
Шумно втягивает воздух, и даже от этого жеста меня уже потряхивает. Крупные ладони накрывают грудь, сминают, привлекая вплотную, впечатывая в сильное разгоряченное тело.
– Моя девочка, – шепчет он. – Моя Лика.
А я даже растворяясь в его жарких объятиях, пытаюсь понять, что именно меня напрягает и настораживает. Боль? Тот самый момент, когда Глеб взял мое тело. Но в первый раз всегда больно. Все через это проходят.
Я прикрываю глаза. Может, и правда пора расслабиться. Насладиться моментом.
Глава 32
Я просыпаюсь раньше Глеба, аккуратно освобождаюсь от жарких объятий и выскальзываю из постели, стараясь двигаться бесшумно. Набрасываю халат, отправляюсь в ванную комнату. Выполняю привычный утренний ритуал. Но конечно, здесь все ощущается иначе. Даже самые привычные вещи выглядят необычно. Смешанные чувства охватывают меня. До сих пор трудно во всем разобраться, поэтому я пытаюсь меньше анализировать происходящее.
Я открываю стеклянную дверцу и захожу в душевую кабину, встаю под горячие струи воды. Запрокидываю голову назад, подставляю лицо под тугой напор.
Сознание проясняется. Память о прошлой ночи заставляет вспыхнуть. Кровь приливает к щекам в момент.
Все кажется до жути порочным. Неправильным и одновременно… правильным. Звучит безумно. И черт, так и есть. Но я понимаю, изменить ничего нельзя.
Картина четко стоит перед глазами.
Глеб сдвигает блюда в сторону, отодвигает подальше вместе с белоснежной скатертью. Кубики льда бряцают, ударяясь о бутылку вина. Звенят бокалы.