Продана монстру
Шрифт:
Это даже расстраивало.
Что же, у меня не будет ни одной попытки попробовать завладеть его сердцем.
О чём это я? Каким сердцем?
Человек каждый месяц покупает девственницу, как ты думаешь, какое у него сердце?
Не стоит даже мечтать о таком.
А пока только скука… больше ничего.
На пятый день вечером горничная принесла ужин и вышла. Я секунду посидела, посмотрела на поднос с едой и вдруг поняла, что девушка не закрыла на ключ дверь. Не было характерного скрипа, который был всегда до того как кто-то входил и
Может смазали замок?
Я встала с кресла, подошла к двери, прислушалась. Тишина. Никаких шагов поблизости. Я смело взялась за ручку двери и приоткрыла её. Снова прислушалась. Никого. Вышла из комнаты.
Длинный коридор с высокими потолками и двери в другие комнаты.
Куда идти? Может удастся сбежать?
Я пошла влево, вдоль по коридору, в полумрак. Дошла до лестницы и посмотрела вниз. Кругом тишина, только какой-то тягучий звук внизу. Я пошла вниз по лестнице. Осторожно, прислушиваясь и останавливаясь.
Где-то внизу играла музыка, кажется это виолончель. Я спустилась по лестнице и пошла на притягивающий, завораживающий звук инструмента. Не знаю, что меня тянуло, любопытство, или мелодия тягучая как мёд.
Полоска света указала на приоткрытую дверь. Легко на цыпочках, я подкралась и посмотрела туда, откуда доносились звуки.
Это зал. На стульях сидят люди. Они все в нарядной, дорогой одежде. Женщины с красиво причесанными волосами. Они сосредоточенно слушают музыку. А перед ними кудрявый молодой человек, с закрытыми от удовольствия глазами, играет на виолончели. Он так страстно водит смычком, зажимает пальцами струны, как будто делает это в последний раз в своей жизни. Он играл очень красиво. Я стояла и слушала его мелодию и тоже попала под завораживающий гипноз этой плавной музыки.
Позади всех зрителей, где заканчивались стулья, стояли двое. Мужчина в тёмном костюме – молодой красивый, высокий, с тёмными волосами и упрямым хищным профилем. И девушка в розовом платье с волосами, темноту которых подчеркивал белый цветок лилии заколотый сбоку.
Это была очень красивая пара. Такая аристократическая и утонченная. Они так подходили друг другу, и так хорошо смотрелись вместе, что я даже перестала смотреть на музыканта и залюбовалась красотой их лиц, и редкими влюблёнными взглядами, которые они бросали друг на друга. Мне показалось, это пара влюблённых.
Я засмотрелась, забыла об осторожности и положила руку на ручку двери… она предательски скрипнула… и я увидела тёмный, напряженный взгляд мужчины.
Он смотрел прямо на меня.
Испуганно я отскочила от двери и побежала к лестнице, потом по коридору и в свою комнату. Прикрыла дверь, скорее к кровати, села, потом легла, потом снова села.
Прислушалась, никого, и ни звука.
А через несколько секунд до меня долетел звук торопливых шагов.
Глава 8
Дверь толкнули и я, широко открыв глаза замерла у кровати.
В проёме стоял – он.
Тот, что слушал музыку рядом с девушкой и смотрел на неё влюбленным взглядом.
Сейчас, взгляд его совсем невлюбленный. Это взгляд человека в тихой
– Имя?! – прорычал он.
– Виола.
– Сколько лет?
– Двадцать.
Он прищурился. Кажется на лице его промелькнуло что-то похожее на отвращение или недоверие. Я не смогла распознать что именно, потому что он повернулся, толкнул дверь и она закрылась.
Я испуганно следила за его резкими движениями. Торопливо он прошел в гардеробную, покопался там, вышел и кинул на кровать длинное льняное то ли платье толи это такая рубашка. Как раньше в старину.
– Надень.
Я взяла с кровати платье, держала его в руках и испуганно смотрела на мужчину, не понимая, чего он от меня хочет.
– Ты вышла из комнаты без разрешения, значит, тебя ждёт наказание. Надевай! – резко сказал.
Теперь он не казался таким красивым как в том зале. Сейчас из него рвалась ярость, которую он хотел на меня выплеснуть, но сдерживал себя. Напряженное дыхание вырывалось из его груди, глаза щурились и нервно расширялись. В нём кипело, бушевало, но он контролировал, насколько это удавалось. Он был похож на человека, который очень хочет схватить и сделать что-то плохое. Даже не хочу предполагать что именно.
Думаю, наличие в этом доме большого количества гостей, притормаживало его желание схватить меня и стукнуть головой об стенку.
Я стояла испуганная такой злобой и не нарочно тянула время.
– Если ещё раз я повторю, ты будешь наказана в дважды, – проговорил он сквозь зубы.
– Но я не могу при вас…
Он быстро подошел, схватил за рубашку, которая на мне была надета, сцепил кулаки на её горле и потянул в разные стороны. Его глаза прямо перед моими, дыхание зверя, обдавало теплом и коньячными нотами.
Он рвал на мне одежду, оголяя тело, но не глядя на него, а глядя мне в глаза и показывая свою власть надо мной. Закрепляя её, отныне и навсегда.
Потом отошел, повернулся ко мне спиной. Не смотреть на моё голое тело было для него очень важно.
– Надевай, – рыкнул он и я потянулась к платью.
Нашла отверстие горловины, потом сунула руки в рукава и ткань похожая на лён скользнула по телу. Неприятно и даже колюче.
– Иди за мной, – сказал он уже спокойнее и пошел к выходу.
Я пошла за ним, на входе он обернулся, посмотрел на мои шлёпки и сказал:
– Сними это.
Я скинула шлёпки.
Теперь я была в непонятном балахоне похожем на деревенскую рубаху, босиком, с распушенными и слегка растрепанными волосами.
Мы вышли в коридор, налево. Потом вверх, по лестнице, уже не такой широкой как парадная. Она попроще, но тоже достаточно красивая, с колонами из ваз, на углах багеты. Шаг в шаг я торопилась, шла за ним, а он быстро поднимался.
Ступни мои чувствовали холодный мрамор. Руки начали дрожать. Теперь я понемногу стала понимать – шоу начинается. Больше ни одной минуты я не буду беспечно ходить по той красивой комнате. И в этом виновата я сама, своим дурным любопытством. Может быть, он обо мне и не вспомнил бы, а теперь придётся ещё и наказание получать.