Продана
Шрифт:
Я выбросила эту мысль из головы. Нет ни единого шанса, что мужчина, особенно такой, как Эштон, мог думать о том, что на меня можно посмотреть повторн Я уже молчу о выражении его лица, которое говорит «так бы и съел тебя». Я внимательно наблюдала за тем, как он обошёл стол, пересёк комнату и остановился передо мной. Внезапно я почувствовала себя маленькой Красной Шапочкой, преследуемой большим плохим Волком. Мой взгляд упёрся в пол.
— Посмотри на меня, Елена.
Я посмотрела на него, ожидая выговора. Мне не следовало идти в SPA, я должна была
Чёрт побери, Елена.
Но с тем позором, который я чувствовала, я бы солгала себе, если бы не призналась, что полностью наслаждалась своим днём. Я не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то подстригал мне волосы, не говоря уже о покраске. Доминик считал, что это пустая трата денег. Легкомыслие — вот как он называл это. Туда же можно добавить массаж, маникюр, педикюр и личного помощника по покупкам. Я вздохнула от воспоминаний, зная, что это был один из лучших дней в моей жизни.
— Почему ты всегда смотришь в пол?
Моё внимание вернулось к Эштону, и я ответила:
— Я боюсь, что вы станете кричать на меня.
— За что кричать?
— Я не знаю. За то, что потратила день вместо уборки и приготовления обеда и ужина для вас, — моё сердце бешено колотилось, как у отстёганной лошади, и я начала заламывать руки.
Не пытаясь меня ударить, Эштон сжал мои пальцы и развёл руки, крепко удерживая в своих.
— Я говорил ранее, что не жду от тебя заботы обо мне. Так или иначе, я собираюсь каким-либо образом объяснить тебе, насколько ошибочно ты мыслишь. Теперь скажи, ты насладилась своим времяпрепровождением?
— Да, спасибо, — стремление отвести взгляд почти взяло верх, но я поборола его. Сделать то, что сказал Эштон, было моей целью.
— Что понравилось тебе больше всего?
Что будет, если я отвечу неправильно? Мои руки начали потеть, когда я осознала, что он всё ещё держит их. Не было ни единого шанса, что он не заметит этого.
— Мне очень понравился шопинг.
Он улыбнулся и отпустил одну руку, а вторую поднял над головой, заставляя меня кружиться на месте.
— Вижу. Это платье смотрится на тебе фантастически.
Возможно ли, что желание, которое я заметила в его глазах, касалось меня? Спустя лишь день вдали от дома мой мир перевернулся, и теперь я не понимала, где север, а где юг. Мои руки задрожали. Я была далека от своей зоны комфорта и не знала с чего начать. Он был мужчиной, как и Доминик, но их мысли были противоположны, словно полюса.
Кто из них был прав?
Словно почувствовав мою возросшую нервозность, Эштон сменил тему.
— Я хочу показать тебе дом, но мне нужно ещё минут десять, чтобы закончить бумажную работу.
— Всё хорошо. Я могу подняться в комнату, — потянула руки, но он всё ещё не отпускал меня.
— Ты собираешься спрятаться, или есть другая причина?
Его тон, в сочетании с углом подбородка и оценивающими взглядом, ясно дал понять, что он не отпустит меня, если ответ ему не понравится, но
— Я хочу развесить новую одежду и переодеться к ужину.
Он сделал шаг вперёд и поднёс мою руку ко рту, касаясь кожи одними губами.
— Твою новую одежду, Елена, и я думаю это прекрасная идея. Но не переодевайся. Ты прекрасно выглядишь в этом платье.
Жар опалил лицо, я кивнула и отняла руку, как только он отпустил меня, поспешив к двери. В безопасности своей комнаты я сделала несколько глубоких вдохов. Ни один человек не производил на моё тело такой эффект. Каждая частичка меня чувствовала пламя, разгорающееся внизу на кончике каждого нерва в моём теле. Потом я вспомнила, что именно привело меня сюда. Доминик был моим мужем. Я любила его. Клялась любить и оберегать его, пока смерть не разлучит нас, и я сделаю это. Так почему, хоть всего и на мгновение, мне показалось, что всё с ним было ошибкой?
Стук в дверь прервал мои мысли, петли заскрипели, когда она медленно открылась. Эштон стоял в дверном проёме, и, прислонившись к косяку, смотрел на пакеты у изножья кровати. Я не успела убрать их подальше. Моё лицо покраснело.
— Готова к турне?
Я кивнула, не уверенная, что мой язык меня послушается. Когда я была рядом с ним, моё сердце бешено билось, а дыхание сбивалось.
— Тогда вперёд.
Оказалось, что дом был даже больше, чем я себе представляла. Все спальни были на втором этаже, и в каждой имелась собственная ванная. На первом этаже было всё от бильярда до игровой комнаты, от маленькой библиотеки до кухни, размер которой был больше чем вся моя квартира. Мысли о том, как провести дни, заполнили мою голову прежде, чем я успела избавиться от них, как делала обычно.
— Ваш дом прекрасен.
Эштон улыбнулся.
— Спасибо. В течение следующих трёх месяцев это и твой дом. Ты можешь использовать любую комнату. Тебе не нужно проводить всё свободное время, прячась наверху в спальне, — он подмигнул, и я почувствовала трепет глубоко в желудке. Я, может, соврала, сказав, что сделаю это, но это не поможет Доминику. И опять же, он попросту отдал меня.
— Я постараюсь, но на самом деле не знаю, чем занять себя, кроме приготовления пищи и уборки.
— Я уверен ты найдёшь занятие, — он положил руку мне на спину и проводил на кухню и в столовую. Прикосновение было интимным и незнакомым, но он не оставил место для вопросов.
— Давай поужинаем.
Вина за неучастие в приготовлении ужина подавляла меня, но я молчала. Мой желудок сжался в ожидании разрешения. Эштон уже предельно ясно объяснил, что мне не нужно готовить для него, и я решила не рисковать и не расстраивать его старыми привычками. Когда мы дошли до столовой, я увидела, что стол заставлен пищей. Эштон подвёл меня к стулу и выдвинул его для меня. Опять же, я не привыкла к такому. Доминик обычно садился и начинал есть.