Проданная королева
Шрифт:
А потом случилось это. Странное ощущение, будто на него сошло нечто, какая-то невидимая энергетическая субстанция. Это нечто неуловимо меняло его изнутри, подстраиваясь, врастая, трансформируясь. Мир принял его как часть себя.
***
Вадим не страдал суевериями, и во всякое потустороннее никогда не верил. Однако все бывает однажды, договариваться с призраком о серьезной сделке уже не казалось чем-то таким уж из рядя вон выходящим. Пусть даже и во сне.
Будучи человеком конкретным, он предпочитал долгому обдумыванию
Один только раз вышел сбой. С Мирославой.
Возможно, из-за того, что так и не определился в душе, что же для него было дороже? Что важнее получить, женщину отца, или его деньги. Одно верно, без женщины он удовлетвориться победой не мог. Не мог принять одни деньги. Мало. Несоизмеримо, катастрофически мало.
Но... Неверное решение, неверное понимание того, что творится в ее душе – и вот результат.
Ему всегда казалось, что она не любит отца, что ей нужны деньги, дававшие стабильность и статус. Казалось, он видит затаенный интерес самки в ее глазах, и этот интерес выкручивал его наизнанку, заставляя остро чувствовать к отцу мужскую зависть.
Казалось, достаточно чуть надавить, предложить ей больше. Предложить ей себя, и она забудет старика. И тогда он будет шептать ей жаркими ночами рвавшиеся с губ пошлые признания. Сжимать в объятиях тонкое тело, вытравлять собой из ее памяти все, что было раньше. Делая своей вещью, рабыней, владычицей...
... Мирочка...
Это доводило его до дрожи.
Наверное, она все-таки ведьма, думалось ему не раз.
Она не поддавалась давлению. Отказывала ему в том, чего Вадиму хотелось до умопомрачения. Это было больно и неприятно до крайности. Ведь получи он причитавшиеся праву отцовские деньги, еще и женщину в награду, счел бы себя счастливым идиотом. Цель была близка, казалось, руку протяни.
Вот и пошел на крайний шаг. Потеряв терпение, довел давление до предела. Хотел все и разом. И потерял все.
Потому что просчитался сам и проморгал врагов рядом с собой. Было типичной мужской ошибкой, упускать из виду то, что он женат. Обиженные жены могут доставить мужчине множество неприятностей, а ему в этом плане повезло, так уж повезло. А теперь предстоит пройти все круги ада, прежде чем женщина, из-за которой он потерял покой и сон, найдется.
Конечно она ведьма! Всегда была!
А тем более, сейчас. Но будь она хоть трижды ведьма, это не имело ровным счетом никакого значения. Весь вопрос в том, в кого теперь превращался он сам?
глава 13
Чего стоило тогда Мирославе с Эрвигом пройти через весь двор, а потом по коридорам замка до покоев...
Казалось, все население замка как по команде решило поглазеть на вдовствующую королеву. Прямо как на змею, некстати рискнувшую выползти из своей норы. Во всяком случае, взгляды, которыми ее одарила группка придворных дамы, окружавших леди Элвину, тоже выбравшуюся на прогулку, именно об этом и говорили.
Мирослава хорошо представляла себе, что о ней думают. Миры может быть и разные, а люди везде до отвращения одинаковые.
Эрвиг, глядя строго перед собой, шел впереди, пробивая ей дорогу в этом людском потоке. Мирослава слышала насмешки в его адрес, но телохранитель не реагировал, хотя она понимала, слышать такое для воина крайне обидно и оскорбительно.
Эта привычка стаей нападать на слабого вывела ее из себя. Он телохранитель королевы, ее человек. И он не так давно рисковал из-за нее своей жизнью. Завяжись там бой, вряд ли принцевы прихвостни пощадили бы его. Королева почувствовала потребность защитить своего человека.
Она проговорила негромко, обращаясь к телохранителю.
– Эрвиг, встань за моей спиной.
– Но миледи, толпа...
– Это приказ.
Телохранитель на мгновение сжал кулаки, потом кивнул и подчинился. Теперь она, бездетная вдовствующая королева, бесправная приживалка, простолюдинка с постоялого двора, шла впереди, первой встречая и шепотки, и презрительные взгляды. Только шепотки быстро стихли, да и взгляды один за другим стали опускаться в пол. Даже головы стали склоняться перед ней.
Потому что по замку шла королева, и это видел каждый.
Впечатление было неотразимым, настолько сильным, и это не могло не вызвать ответную реакцию. Чтобы попасть в холл, Мирослава вынуждена была пройти мимо кружка леди Элвины. Девица смотрела, не опуская глаз, в которых читалось презрение и глухая неприязнь.
Вдруг этот взгляд переключился с нее на кого-то или что-то за ее спиной, сразу сменившись на горделиво-томный. На кого и зачем смотрела леди, Мирославе было наплевать, скорее бы убраться отсюда. Но уйти оказалось не так-то просто.
Сзади раздались сначала шаги, а потом и голос, заставивший ее напрячься.
– Леди Элвина, приветствую вас.
Принц Джонах. Откуда он опять возник на ее голову? Ведь уходил же вроде!
Леди Элвина присела в реверансе, вся толпа ее придворных дам незамедлительно присела тоже. Мирослава замерла на секунду, но потом хотела продолжить двигаться дальше. И тут услышала, как принц, подойдя вплотную, проговорил:
– Леди Элвина, вы так любезны, что решили сопроводить вдовствующую королеву до ее покоев? Это похвально. Миледи Линевра... плохо выглядит и жалуется на недомогание.
Мирослава застыла, готовая убить принца на месте. А леди Эдвина на миг прикрыла глаза, принц нанес чудовищный удар ее самолюбию. Ей, леди Балфор сопровождать простолюдинку?!
Но какие бы чувства в ту минуту она не испытывала, проглотила оскорбление, медленно присела в реверансе и развернулась всем корпусом к королеве. Глаза вельможной девы сверкнули гневом и дикой ненавистью, если бы взглядом можно было убивать, королева была бы мертва.
А Джонах, как ни в чем не бывало, двинулся вперед, отвесив королеве поклон. Поравнялся с ней и бросил взгляд, прямо говоривший: