Проданная королева
Шрифт:
Плевать на трупы, ничего сейчас не могло остановить ведьму. Сбросила тело отца в сторону, чтобы не мешал, коснулась пальцем окровавленного кинжала, но доставать не стала. Не время. Сейчас ей нужно было пламя. Пламя полилось с ее рук, окружило их плотной стеной, а губы зашептали тайные слова заклинания.
В ответ на призыв дрогнули черные призрачные лепестки тени, устремились к телу обратно. А потом действительно произошло то, на что Элвина смотрела потрясенным взглядом.
Глаза Джонаха вдруг открылись, зажигаясь нестерпимым светом, а за его спиной, разнося
– Линевра, ты все-таки пришла... Господи, как я ждал тебя!
Страшно. Слышать это было страшно. Лучше бы он убил ее. Собственно, он и убил ее этими словами.
– Проклинаю тебя! Проклинаю!!!
– страшно закричала Элвина и огненной рукой вырвала из его груди кинжал.
– А твоей проклятой Линевре не жить! Пусть идет вслед за тобой!
***
Рихарту не спалось. Он долго пытался найти себе занятие, а потом понял, что просто по-человечески хочет пойти к брату. К мертвому младшему брату Джонаху. Потому что никого больше из семьи у него не осталось. Потому что король тоже человек.
Подходя к холлу перед выходом во внутренний двор замковой часовни, заметил мелькнувшее платье. Женщина бежала в часовню ночью? Сейчас, когда там покойник?
Ускорил шаг. Когда он вбежал в часовню, застал абсурдную картину, совершенно неуместную в этом месте. Он слышал последние слова Элвины, ее угрозы, видел огненный вихрь, в котором исчезла ведьма.
Король Рихарт ведь даже не подозревал, что велев оставить кинжал в груди Джонаха, привязал к нему тень. Кинжал был артефактом. Отняв кинжал, Элвина разрушила связь. Теперь тень, окончательно отделенная от тела была обречена погибнуть мгновенно.
В первую секунду он застыл, пораженный, потом метнулся к телу брата, понимая, что только что произошло. Было неимоверно горько обрести его на мгновение и потерять снова. Глаза Джонаха снова закрылись, тень быстро истончалась и бледнела. Однако Рихарт успел увидеть поникшие черные глянцевые крылья.
***
Тяжело демону обрести свои крылья. Далеко не каждому это дается.
Оттого они часто умирают, так и не открыв себя подлинного. Только сильные потрясения, чувства на грани. Лишь они могут вырвать из глухого и слепого сна настоящую сущность, скрытую в тени.
И та великая сила, которую дает любовь, да еще огненная сила ведьмы.
Но может статься и так, что за свои крылья, порожденные пусть и противоестественной, больной, но все же любовью, демону придется заплатить жизнью.
***
Ничего этого Рихарт не знал. Он просто понял, что ведьма безумна, и первой ее жертвой станет женщина, носившая имя Линевры.
Однако король не предполагал, что принесет завтрашний день. Он мог лишь позаботиться о дне сегодняшнем. Потому той ночью в замке больше никто не спал.
Леди Элвину, обнаруженную без чувств в собственной спальне, заключили под стражу. Рихарт не знал, насколько силен ее дар, и как долго продлится откат. Потому ее поместили в единственную, имевшуюся в замке особую камеру, полностью блокирующую магические и стихийные потоки.
Оскверненная часовня нуждалась в немедленной очистке. Дело об убийстве трех человек, один из которых был главой королевского совета, а другой замковым священником, подлежало тщательному расследованию.
Кинжал принца, найденный в покоях Элвины, Рихарт собственноручно положил рядом с телом Джонаха. Несчастный молодой принц, всю свою недолгую искавший не того, что ему в действительности было нужно, и обретший это уже в посмертии, ожидал последнего упокоения.
Воистину, быть королем неимоверно тяжкая ноша.
глава 26
Странные сны снились в ту ночь Мирославе.
Удивительные. Вот она с Ильей Владимировичем, вернее, он с ней. Его всегдашний чуть лукавый взгляд, словно он видел в ней что-то, чего она сама не знала, а он будто следил зорко и очень по-доброму. Вот он познакомил ее с сыном. И снова тот взгляд, будто он точно знал, что делает. Вадим ярился, пытаясь скрыть жаркий интерес к ней, и не скрывал ненависти к отцу. А отец постоянно его провоцировал.
Этого она тогда не могла понять. А сейчас? Неуловимая догадка мелькнула и уплыла под знакомый голос Ильи Владимировича.
... Мирочка...
Сон сменился. То же имя. Только теперь его произносил Вадим.
Вот он с ней у гроба отца, слова. слетающие с его губ угнетали, вызывая жгучий протест. А вот он напротив, в глазах его страсть.
... Я умру за тебя... Мира...
Сон сменился опять.
Теперь она видела демона с лицом Джонаха. И глянцево-черные крылья за его спиной. Он приближался к ней, неся окровавленный кинжал на раскрытой ладони. Демон с лицом Джонаха казался прекрасным, но пугал ее до ужаса. Он грустно улыбался, протягивая ей кинжал, звал:
– Пойдем со мной...
***
Проснулась она в холодном поту, пронзительно крича.
Пришла в себя оттого, что кто-то тряс ее за плечи, горячо шепча:
– Мира! Мира! Очнись, что, что с тобой! Мира, тебе страшно?! Очнись!
Вадим.
Столько искреннего страха за нее, заботы, чего-то неизреченного, горящего в глазах...
– Ничего, - успокоилась вдруг, прижалась к нему.
– Просто кошмар приснился.
Закрыла глаза, вслушиваясь в его дыхание, в стук сердца, словно завернулась в уютный теплый кокон. Почему-то улыбнулась, вспомнив сон, проговорила:
– А помнишь, как ты назвал меня подстилкой?
Теплый кокон дрогнул, напрягся, сжимаясь. Сердце заколотись, а сквозь стон послышалось глухое:
– Не напоминай мне об этом. Умоляю. Я тогда так хотел тебя, сходил с ума. Умирал, оттого что ты даже не смотрела в мою сторону. Потому и говорил гадости, чтобы хоть как-то взглянула, чтобы заметила.
Руки, обнимавшие ее, сжались еще сильнее, и от этого по телу прошлась дрожь, словно сладкие волны потекли. Медленные, тягучие. Не в силах больше сдерживаться, выдохнул: