Проданная зверю

Владимирова Анна

На пороге стояла «овечка» Грейс Долли — невеста Аарона Хауэра. Моего Зверя.

— Весмер! — с придыханием воскликнуло «явление» и кинулось к дизайнеру обниматься. А потом вдруг обернулась ко мне, восхищенно осматривая платье: — Какая красота! Я Грейс Долли…

И протянула мне руку, стянув с нее белоснежную перчатку. Милое до зубовного скрежета платьишко небесно-голубого цвета и розовый пиджачок хоть и были последним трендом благодаря «Тейваль», но я бы в жизни на себя такое не нацепила. Модный дом в этом сезоне

стремился смягчить агрессивный образ современной женщины, но на Грейс Долли это смотрелось так же уместно, как сахарная глазурь на зефирном пирожном — куда уж слаще?!

— Теана Мелори, — осторожно пожала пальцы девушки.

— Вы — та самая Теана?! — сложило «явление» бровки домиком. — Какое платье! Весмер, это божественно! — Грейс обошла меня по кругу, хлопая голубыми глазами и сложив пухлые губы буквой «о». — Маэстро просто бог!

Я смотрела на это восхищенное фонтанирование и силилась представить, как она скачет вокруг Аарона… Почему он вообще на ней женится, если детей от нее все равно не будет? Вкусно готовит? Или качественно играет покорный предмет интерьера? Типа робота-пылесоса…

Пользуясь тем, что Грейс не могла оторвать взгляд от платья, я рассматривала ее. На вид ей максимум двадцать. Вся от кутюр, даже заколка в белокурых волосах, закрученных на макушке, и та стоила половину моего гонорара за съемку у Дьюмана. Породистая.

На этот раз дверь открылась двумя створками, и в офис изящно скользнул Шейн, а за ним — еще одно платье в руках двоих парней.

— Александр! — бросилась Грейс к Шейну. — Привет!

— Привет, красавица. — Кот вел себя целомудренно, как никогда — осторожно чмокнул посетительницу в щечку. — Я знал, как видеть тебя чаще. — И он повел рукой в сторону платья. — Принимай!

— Боже мой! — едва ли ни взвизгнула Грейс, а я чуть не расхохоталась — сколько в этой девушке, казалось бы, неподдельного восторга. Хотя, наверное, свадебное платье от Кафарелли — хороший повод повизжать даже для меня.

Пока она благоговейно осматривала свое, Александр направился ко мне:

— Теана…

Он медленно прошелся по мне взглядом снизу вверх и обратно. Когда вернул его к лицу, глаза горели восхищением. И это лишь подогрело мое собственное.

— Доброе утро, мистер Шейн…

— Давай, не ври мне — это лучшее утро в твоей жизни, — оскалился он, и я искренне заулыбалась.

— Да! — кивнула.

— Великолепная шея, — приблизился он почти вплотную, и улыбка тут же погасла на моем лице сама собой. — Она просто создана для того бриллианта… — он сощурился, вглядываясь как раз туда, где был пластырь. — Кейв говорил, у тебя тут была травма после нападения в больнице.

Казалось, он едва сдерживается, чтобы не коснуться.

— Пара царапин, — хотелось отдернуться.

— Повезло… — протянул задумчиво и усмехнулся, — совсем не осталось шрамов.

— Да, повезло…

28

От

его внимания стало не по себе. Зачем ему искать следы нашей с Аароном связи? Разве что доказать его причастность к убийству Дьюмана. Если Шейн знал, что Дьюман меня купил, информация о чужой метке на мне могла дать ему основание полагать, кто убийца. Аарон приходил к Дьюману в ту ночь, и по всему выходило, что это было ошибкой. Но он пришел. Увидел меня. Купил бриллиант. И сказал, что теперь его будет носить только особенная женщина. А вчера зачем-то дал понять, что это я.

— Александр!

Я вздрогнула, а Шейн красноречиво сморщился, потом многозначительно оскалился, глядя мне в глаза, и обернулся к Грейс. Скоморох. Та вышла из-за ширмы в своем свадебном платье, нежном, как бутон чайной розы. И этот фирменный блеск-роса… Я поджала губы и отвернулась. Жизнь напоминала дурдом. Лучшее утро в жизни обязательно должно было пройти с невестой Аарона Хауэра — мужчины, который держит меня на поводке своих непонятных планов?

— Ну как тебе та самая «особенная»? — шепнул мне Шейн, делая вид, что восхищаться гостьей с моего ракурса удобнее всего.

— Думаю, тут ваше обаяние сработает лучше, — усмехнулась, глядя на «овечку» в зеркало.

Шейн одобрительно улыбнулся, переводя на меня блестящий взгляд. В его обществе я начинала себя чувствовать так же напряженно, как и с Аароном. Но если тот опасен и не оставлял на этот счет сомнений, то Шейн являлся мастером подковерной возни. И я боялась, что если и разберусь в его интригах, то с опозданием.

— Как Аарон, Грейс? — громко спросил он.

Я напряглась, а Грейс обернулась:

— Спасибо, отлично! Не дождется свадьбы!

Меня будто обухом по голове приложили. Я моргнула, пошатнувшись. Корсет показался вдруг таким плотным, а платье — неподъемным.

— Теа? — будто через толщу воды послышался голос Александра.

— Корсет давит, — мотнула головой и, падая, уцепилась за плечи мужчины, который неожиданно легко подхватил меня на руки вместе с тяжеленым платьем:

— Врача, Вес!

— Не надо врача, — мотнула головой, выгоняя звон из ушей, — я не завтракала просто…

* * *

Уже сидя в кафе с булочкой в одной руке и чашкой латте в другой, я чувствовала, как возвращаются краски в мир.

— И часто ты падаешь в обмороки? — изящно вздернул бровь Шейн в кресле напротив.

Было ощущение, что у него вообще нет работы, кроме как держать руку на моем пульсе.

— Когда на голодный желудок пытаюсь поверить, что стою в платье от Кафарелли, — усмехнулась я.

Могло показаться, что мне удается изящно обходить расставленные им сети, но чувство, что меня просто направляют в заготовленную западню, не оставляло.