Проданная
Шрифт:
Ровно в полдень в приёмном зале открылась дверь, чтобы впустить очередного посетителя, а точнее посетителей – двух женщин, видимо мать и дочь. Диаре пришлось встречать их в одиночку, потому что травник запаздывал. А может и вовсе хотел скинуть это неблагодарное занятие на неё.
– А где господин Эурелиус? – Едва войдя, спросила старшая женщина.
– Его сейчас нет, – ответила Диара, не покривив душой.
– Хорошо. Я надеюсь вы знаете свою работу, – скривившись ответила старшая женщина. Младшая хранила молчание, презрительно осматривая Диару, которая под таким взглядом почувствовала каждой клеточкой тела, что на ней надето старое полинялое платье на два размера больше, а волосы просто забраны в пучок.
– Нам нужно снадобье, чтобы вернуть жениха Элизы. Мы хорошо заплатим, – и женщина постарше, небрежно потрясла аккуратным кожаным кошельком, в котором звякнули монеты.
– Вернуть откуда? – Переспросила Диара, с тоской думая, что у Эурелиуса нет ни одного снадобья на этот случай. Или он ей о них не сказал. За два дня попадались только стандартные просьбы вроде головной боли, снадобья от похмелья и прочих мелочей. Не считая того человека, который хотел забыться. Она конечно бы не удивилась, узнав, что в своей лаборатории травник варит и запрещённые любовные зелья, но вряд ли он их вот так в открытую продаёт. Может быть, поэтому она и не получила никаких указаний на этот счёт.
– Он собирается жениться на другой, – сухо ответила женщина постарше, тогда как молодая с презрением отвернулась от Диары. Как будто она – пыль на её ногах.
– К сожалению, господин травник такие зелья не продаёт, – после минутного раздумья ответила она. Раз указаний на этот счёт не было, то она решила действовать на свой страх и риск.
– Ты лжёшь, – не выдержала молодая, указывая на неё длинным и до странности неопрятным пальцем. – Позови господина Эурелиуса, живо, иначе я тебе быстро покажу, как княгиня Маррез может наказать тех, кто ей не подчиняется.
– Простите, но господин Эурелиус занят, – Диара постаралась, чтобы её голос звучал ровно и спокойно. Она, конечно, могла попробовать позвать Гастина и попросить, чтобы он позвал травника, но в любом случае достанется ей, поэтому терять ей нечего.
– Позови его сейчас же, иначе я всё здесь вверх дном переверну, – бросилась к ней та, которая назвалась княгиней Маррез.
Диара покачала головой, с тоской надеясь, что княгиня не разобьёт все эти склянки со снадобьями. Здесь ведь наверное целое состояние. А виновата всё равно будет она.
– Ах ты, паршивка! – Княгиня совсем не по-аристократически занесла руку, чтобы её ударить.
– Госпожа Маррез, что происходит? Почему вы позволяете себе бить моих работников, – услышала Диара знакомый голос и почему-то вздохнула с облегчением.
– О, господин Эурелиус, как я рада вас видеть! – Сразу сменила тон княгиня. – Ваша работница отказывается выполнять свою работу.
– То есть как? – Диара смело выдержала ледяной взгляд, хотя страх захлестнул с головой. Травник первым отвёл глаза, и ей опять почудилась какая-то тоска в них.
– Она, – княгиня опять указала пальцем на Диару, словно не было понятно о ком речь, – отказалась продать нам нужное снадобье.
– Это – правда? – Травник смотрел почему-то на княгиню, хотя спрашивал вовсе не её. Та, не выдержав его взгляда, отвернулась.
– Да, – скрывать было бессмысленно. К тому же она не сделала ничего предосудительного.
– И какое снадобье хотели дамы?
– О, ничего предосудительного, всего лишь снадобье, чтобы вернуть жениха Элизе, – поспешила ответить старшая княгиня.
– Простите, но вы видимо, ошиблись домом. Я не продаю такие снадобья. У меня можно купить от боли, лихорадки, подагры… – начал перечислять травник. Не делай он этого с каменным лицом, Диара была бы уверенна, что он так своеобразно шутит.
– Но мы же заплатим! – Возмутилась княгиня.
– Нет. Я не занимаюсь такими снадобьями, – отрезал Эурелиус, а потом добавил, – и впредь пожалуйста не позволяйте себе распускать руки.
– Вы ещё за это заплатите, – прошипела младшая княгиня, не обладавшая, видимо, выдержкой матушки. – И служанка ваша, одетая как чучело на базаре.
И обе дамы выбежали из зала. Диара проглотила оскорбление, но на душе стало совсем тоскливо. Ещё год назад никто не позволил бы себе так обращаться с ней.
Она подняла глаза. Эурелиус пристально смотрел на неё, словно изучая, а потом произнёс.
– Сегодня вечером пойдём, выберем для тебя одежду.
Диара подумала, что ослышалась. С чего это господину Эурелиусу заботиться о её одежде? Или его задели слова этих дамочек? Интересно, они знают, что она не просто служанка, но бесправная рабыня? Хотя у них вроде бы рабство запрещено законами. Надо вплотную заняться изучением законов Империи. Может быть, найдёт для себя какую-нибудь лазейку.
За оставшееся время приёма больше ничего интересного не произошло. Травник с невозмутимым видом сидел за своим столом, позволяя Диаре самой отвечать на просьбы, раздавать снадобья и принимать деньги, не забывая записывать это всё в тетрадь. Она бы вообще забыла об его существовании, если бы не внимательный взгляд, который буквально кожей ощущала на себе. Раньше сказали бы, что такое возможно, она бы не поверила.
После приёма, Гастин позвал её в столовую и предложил полдник. Видимо, гулять им с господином Эурелиусом придётся долго. Тем лучше. Диара надеялась успеть посмотреть город и выяснить, на всякий случай, какой транспорт ходит отсюда в её родной Гаст. Вдруг да получится сбежать? Хотя кроме Эдмона её там никто не ждёт. Но иногда дикое желание увидеть родной город, прогуляться по улочкам, по которым она с отцом бегала в детстве и хотя бы издалека посмотреть на родной дом, было выше доводов рассудка.
В половине шестого Гастин зашёл в её комнату:
– Господин Эурелиус ждёт.
Хорошо, что хотя бы не молча. Она прошла за ним в коридор, где её уже ждал травник.
– От меня не отходить, – холодно бросил он ей. Диара вздрогнула. Явно это была не пустая угроза. Ей было интересно, что Эурелиус сможет сделать в случае её побега, но проверять почему-то лично на себе не хотелось.
Выйдя на свежий воздух, Диара несколько минут щурилась, не в силах открыть слезящиеся глаза. После темноты в доме травника, солнечный свет ослеплял. Видимо, такие же ощущения испытывал и травник, потому что не торопил её. Наконец через пару минут они зашагали по тропинке, которую она видела из окна дома. Тропинка терялась между полей. А крыши ближайших домов темнели за ними..