Проданная
Шрифт:
Глава 4
– Ну так я слушаю. Чем тебе так нравится запах этой травы? – Эурелиус сдержал своё слово и допрашивал её в гостиной, когда они вернулись. Или продолжал разговор? Диара не могла дать точное определение его поступкам. – Между прочим, толку от неё особого нет. Считается, что она придаёт ума и сил для мыслительной деятельности, но вряд ли это правда. По крайней мере, мои эксперименты это не подтверждают.
– Вот почему у отца в лаборатории пахло ею! – Выпалила Диара, а потом смущённая замолчала.
– А кем был твой отец? – Опять в глубине глаз Эурелиуса промелькнуло что-то похожее на чувство, но Диара не захотела в этом разбираться.
– Один из лучших механиков Гаста и всего Королевства! – Это звучало гордо, но, вспомнив отца, она сразу сникла. Не хватало только позорно расплакаться, как там, за прилавкам.
– Механик. Это интересно. А как его звали? – Диара неуютно чувствовала себя под цепким холодным взглядом, словно на допросе. С трудом подавив в себе страх, всегда накатывающий на неё при виде травника, она, словно удав под взглядом заклинателя ответила.
– Джереми Керенер.
Она ожидала какой угодно реакции, но её не было вообще. Травник встал с кресла в гостиной и махнул ей рукой, показывая, что она свободна. Диаре ничего не оставалось, кроме как вернуться в свою комнату. Благо чтение при свечах немного скрасило ей вечер. Итак, теперь она знает, где находится портальная почта. Осталось дело за малым – заслужить доверие Эурелиуса, чтобы беспрепятственно выходить в город. А возможно ли это? За те несколько дней, что она провела в доме травника, он показался ей человеком отталкивающим, нелюдимым и пугающим. Хотя что в нём такого пугающего она, если честно, сказать не могла.
Утром она проснулась сама. Гастину будить её не пришлось. На стуле обнаружились вчерашние покупки – платье и бельё, а ещё мешочек, при виде которого сердце забилось, а на глаза опять предательски навернулись слёзы. Это была вчерашняя трава с мудрёным названием, которое она не запомнила. Она встала с кровати и первым делом прижала мешочек к лицу, окунаясь в, знакомый с детства, аромат. Потом оделась в новое платье. Ещё бы сделать другую причёску, а не тот пучок, что она привыкла носить. Но, увы, ни зеркала, ни гребня, в этой комнате она не нашла, а спрашивать у травника – нет уж, увольте.
Завтракая опять в полной темноте, при свете свечей, несмотря на то, что в доме были окна, Диара гадала – когда это зыбкое состояние неизвестности, в котором она сейчас пребывала, наконец, изменится. Не сидеть же всю жизнь в этом доме! Хотя, если честно, не сказать, чтобы тут было плохо, не считая странного хозяина, который вносил переполох в размеренные мысли. Но это то и пугало. Если честно, ей были непонятны его намерения, и от этого становилось совсем уж не по себе.
Перед приёмными часами, травник послал Гастина, чтобы сообщить, что сегодня он не придёт, и поэтому принимать людей ей придётся в одиночестве. Проверяет? Ей же лучше. Возможно, что если даже Эурелиус не выпустит её одну в город, она сможет передать письмо к Эдмону через одного из посетителей.
Посетители приходили один за другим, ничего интересного. Все снадобья из тех, которых у травника были в огромном количестве, ничего нового. Здесь, в основном просили от разных болей, и иногда были неординарные просьбы, для которых специально приходилось готовить эликсиры. Вроде как для успешных родов или для срочного роста волос. Такие эликсиры готовились под специального человека заранее. Диара записывала эти просьбы в специальную тетрадь и обещала передать Эурелиусу при первой возможности.
За полчаса до окончания приёма вошёл мужчина. Диара сразу поняла, что это знатный человек. Возраста, наверное, её отца, богато одетый, с драгоценным перстнем на пальце, он почему-то сразу вызвал у неё неприязнь.
– Мне, пожалуйста, как в прошлый раз, господин Эурелиус, – попросил он, подслеповато щурясь в темноте зала после солнечного света.
– Простите, но я не знаю, что господин Эурелиус предлагал вам в прошлый раз, – вежливо ответила Диара. Может быть, она зря подумала плохо об этом господине.
– А вы, простите, кто? – Господин поднёс к глазам монокль, рассматривая её так, что Диара поёжилась, почувствовав себя голой, как тогда перед продажей.
– Я – работница господина Эурелиуса.
– Странно. Я давно знаком с Алистером, но не слышал о том, чтобы он искал или, уж тем более, нанимал какую-то работницу. Но я поговорю с ним. Как вас зовут, прекрасная девушка? – Мужчина подошёл ближе и улыбнулся. Нехорошо так улыбнулся. Диара инстинктивно спряталась за стол и ответила:
– Диарлинг.
– Какое замечательное имя! А может быть, мы с вами познакомимся поближе? – Его рука легла на стол, за которым укрылась Диара. Она стояла, кусая губы. С такими людьми нельзя показывать, что тебе страшно. Никогда. Это то, чему она научилась, пока её везли как рабыню на продажу.
– Боюсь, что господин Эурелиус не одобрит этого, – ответила она, цепенея от страха.
– Да ладно вам! Уверяю вас, что Алистер не будет против того, чтобы мы познакомились после вашей работы поближе. Когда вы заканчиваете свою работу?
– Но у меня вовсе нет желания знакомиться с вами поближе, – прибегла к последнему аргументу Диара.
– Милочка, со мной нельзя что-то желать или не желать. Я секретарь Его Величества – Граций Аделиос и я всегда получаю то, что хочу. Завтра я приду к вам и мы обязательно поговорим. До свидания.
И мужчина, немного похрамывая, вышел из зала, оставив Диару стоять, прижав руки к бешено бьющемуся сердцу.
Что же ей делать? После того, как закончился приём, она, наверное, ещё с полчаса простояла в растерянности. На травника надежды не было. Вряд ли он захочет ссориться с королевским секретарём. Даже в Гасте она смутно слышала его имя. И слава о нём ходила отнюдь недобрая, а как о человеке циничном и даже жестоком. Только вот что он забыл здесь, в Римасе? Насколько она успела узнать – городок был небольшим, не столица, во всяком случае. Так, скорее, большой посёлок. И тем тяжелее было её положение. В столице или крупном городе ей было бы легче затеряться. Здесь же такое невозможно.