Продаться демону. Последствия
Шрифт:
Главное, не упустить момент, когда «если что» вызовет проблемы. Эл кивнул.
–Я вот всегда думала, что с таким характером, как у нее, не найти парня, -поделилась соображениями ученица Мастера О, настаивая на получении ответа.
«Всегда» – это две недели, что мы работаем вместе?
–Эй, мелочь, – не выдержала Брита. –Типун на языке лечила когда-нибудь?
–А чего сразу я? – возмутилась девочка. –Разве я виновата, что она ведет себя так надменно и держится в стороне?
Я ждала, когда снова появится голос. Что скажет? Что предложит?В разговор девочек не вслушивалась, погрузившись в размышления. Положение выходило до неприличия
Да кто ты?! Ну, не молчи, ты же меня слышишь? Скажи, кто ты и чего хочешь?!
С силой сжала виски, ногтями впиваясь в кожу головы. Солнце и луна, я точно схожу с ума.
Эл настойчиво и осторожно потянул на себя мою руку, заставляя выпрямиться из скорченной позы эмбриона, в которую я свернулась на глазах у всех. На меня смотрели настороженно.
–Мои слова заставили тебя задуматься? – победно прищурилась Ритта.
–Слова? – переспросила с непониманием. Что я пропустила?
–Как легко раздавать характеристики, – заговорил демон, не отпуская моей ладони.-«Надменность», «гордыня», «высокомерие» – тут прозвучало много всего. И почти никто не вспомнил о том, что каждому из вас приходилось не раз и не два примерять на себя подобные маски.
–Только двуличные люди носят маски, – горячо возразила девочка.
–Маски носят те, кто защищает свое сердце, – улыбнулся Эл. –Тебе повезло, что до твоего сердца еще никто не добрался и не причинил боли. Пусть так и будет.
–Вы встаете на ее сторону, потому что она ваша возлюбленная, – Ритта по-настоящему расстроилась сделанным выводом.
–Не поэтому, – не согласился Эл. –Я демон. И, поверь, двуличие и высокомерие в их натуральную величину повидал в разном роде. Лика не такая, какой ты ее сейчас нарисовала. Пускай это и идет в разрез твоим представлениям.
Я слушала его и не могла поверить. Он говорил обо мне. Зачем? Кому и что надо доказывать? Видимо, рассуждения ушли в степь, и мне посчастливилось не услышать много нелестного в свой адрес, а вот Эл все внимательно послушал, запомнил и решил заняться воспитанием подрастающего поколения. Интересно, он тоже подумал, что мое поведение обусловлено реакцией на произнесенную речь?
А еще он запомнил сказанные днем слова про сердце. Он правда меня понимает? И до сих пор не уходит?
Часто за спиной я слышала осуждения за манию величия, за амбициозность, черствость. Некоторые студенты без преувеличения боялись заговорить со мной и попросить помощи, как делали это с другими однокурсниками. Конечно, виноваты не только они, я тоже не подходила первой. Одновременно меня мучили страх быть отвергнутой и желание спрятаться, чтобы обо мне никто и ничего не знал. Присутствие Ари с самого детства не давало причин серьезно задуматься о проблемах с общением, а потом появились Тита и Соник. Однажды я познакомилась с чудаком Тимом, у которого имелась своя лавка в Тихом переулке. И этого оказалось достаточно, чтобы чувствовать себя полноценной. Может, не до конца, но все же.
И Ритта права, Эл принимал мою строну. Даже я понимала суть претензий, высказанных у костра, и не решилась бы оправдываться. Я вела себя высокомерно, пусть и защищаясь.
–Давайте закончим,– Соник перебил выступающего в этот момент Пигра.
Гном не говорил ничего критичного и скорее размышлял, но поднятую тему и, правда, стоило бы свернуть. Неужели так интересно обсуждать чьи-то недостатки?
–Люди не меняются, – хмыкнул голос в голове. –И чего ты молчишь? Не хочешь ничего ответить?
–Не хочу, – буркнула в ответ.
–Лика? – Соник с удивлением посмотрел на меня.
Я ответила вслух. Прекрасно. И что теперь?
–Расслабься, – посоветовал голос. И я не смогла противиться. Не захотела.
Какое блаженство. Приятная скользящая под ступнями простыня, тонкое воздушное одеяло, источающее нейтральный запах пиона, с примесью сторонней горчинки. Пробивающийся утренний свет щекочет закрытые веки, побуждая проснуться. Уютно и тепло. Удобно, мягко. Я сонно потянулась, не открывая глаз, наслаждаясь неспешным удовольствием комфорта. Стоп. Откуда такая роскошь на Ро Су?
От осознания грандиозной подставы меня подбросило на кровати.
–Какого черта? – Я обмерла, обнаружив себя в комнате демона. Увидела, осознала. Растерялась.
– Какого?!.– натуральновзвыла, отметив последнюю важную деталь.
Одежда на мне как вид отсутствовала.
В приступе паники теснее прижала к груди одеяло, скрывающее обнаженность, и заозиралась по сторонам. Следов красноволосого не нашла, возможно, ушел к няне на утреннее кормление, оставив меня высыпаться после бурной ночи.
Я же не могла? Я-то не могла, а вот та разумная гадина, которой не хватало мужского внимания, вполне. Ой, мамочки. Эл бы ведь не стал? Нет, он-то как раз бы стал и охотно.
Что вчера произошло? Когда я выключилась? Как бы я ни жмурила глаза и ни уговаривала застрявшую сущность поделиться воспоминаниями, тщетно. Никакого хоровода сменяющихся событий перед глазами не заплясало, и озарения не снизошло.
Потребовалось минут десять, чтобы собраться с духом и договориться с поверженной самооценкой. Я бы заметила раньше мои аккуратно сложенные на стулевещи, если бы не так сосредоточено зависала на разглядывании стены, упорно не отвечающей на мои вопросы и стенания. Кто же так заботливо уложил нижнее белье на самом верху стопочки?
Надеюсь, между нами ничего не произошло, как иначе мне показаться ему на глаза? Стыдно до безумия. Как объясняться? Что предъявлять?
Эй ты, сущность, я бы с удовольствием хотела узнать, чем вчера по твоей вине отличилась. Молчишь, сволочь? Надеюсь, ты забилась так глубоко, что долго еще себя не проявишь. А то удобно устроилась: развлекаешься ты, а разгребаю я.
А если она вела себя развратно? М-да, Лика, очнись, ты проснулась нагишом в кровати мужчины. Смешно предположить, что они занимались декламированием стихов или склонением по падежам при повторении языкознания демонов.
Я шустро оделась и вышла из комнаты, намереваясь позорно дать деру. И замерла, когда краем взгляда зацепилась за спящего в гостиной на диване Эла.
Стараясь не скрипеть половицами, подошла ближе.
Пропажа почивала самым безмятежным сном, глубоко дыша, и не подозревая о разнообразии охвативших меня чувств, не слыша бешено колотящегося сердца. Вместо подушки он использовал согнутую в локте руку, длинные волосы по-домашнему неаккуратно забраны на затылке, широкая белая футболка с какой-то надписью сбилась и открывает полоску кожи ответственно проработанного пресса, подогнутые ноги в серых штанах прикрыты коротким пледом. Я бы, может, в этот плед и обернулась, а вот ему размер маловат.