Продаться демону
Шрифт:
Из-за туч вышла почти полная бледная луна. Ниже обычного зависшая в небе. Красивая.
Поезд загудел, неспеша тронулся, начал набирать темп, неся меня в родной город.
Дом встретил пустотой и выключенным светом. Похоже, сегодня меня не ждали. Я скинула сумку и сразу пошла на кухню. Готовых блюд, конечно, не имелось, да и рассчитывать на них было бы странно. Но несколько консервных банок с тушенкой спасли ситуацию. Мы студенты народ простой. Кашу с тушенкой считаем за блаженство.
Нехитро отужинав, подхватила сумку с вещами и поплелась
Вошла в ванную, растрепала у зеркала пучок на голове. Светлые волосы, моя гордость, осыпались на лопатки тяжелыми медовыми локонами. Карие глаза покраснели и остро нуждались во сне. Неделя выдалась сложной. Подготовка нескольких курсовых работ по двадцать листов каждая заняла много времени, и вдобавок требовалось отточить ритуальный чертеж по блокировке контура от низшей нежити. Курс у меня не профилирующий, но так как предмет вел декан, я не могла не подготовиться на отлично. Запланированное выполнено, статус зубрилки подтвержден. Осталось выспаться и не думать ни о чем плохом.
О плохом я не думала очень усердно.
Аритэ всю прошедшую неделю делала вид, что ничего не происходит. Она мне улыбалась, желала перед сном хорошо выспаться и плевала на меня (на счастье) перед сдачей чертежа. Моя скорбная физиономия ее не смущала. И этот демон ходил, как на поводке, за ней. Повадился сидеть в нашей комнате. Я тогда не глядя брала учебник и уходила. Мерзкий тип успевал бросить мне в спину какое-нибудь язвительное замечание, выводившее из себя.
Часы показывали начало второго ночи. Сон не шел. Кровать стояла у окна, и я, распахнув штору, залезла на подоконник.
Щербатая луна ярко освещала улицы с блеклыми фонарями. Во время полнолуния магический фон трещит от напряжения, все колдуют, хотят успеть на самую сильную фазу. И сейчас, еще не полнолуние, а уже дышать сложнее. Зато резерв наполняется и плещется.
Редкие прохожие из молодежи проплывали под окном. Видимо, из ночного клуба или гостей. Скоро показалась фигура Зарина. Он медленно шел к дому, останавливался через каждые три шага и хватался за голову. Опять напился. Хотя нет, когда он пьян, то не бьется головой об фонарный столб. Пятнадцать минут я наблюдала самобичевание, а когда дядя дошел-таки до двери, нырнула в кровать. Притворюсь спящей, на всякий случай.
Зарин долго топтался на первом этаже, а потом деревянные ступеньки захрустели. Поднимается.
Нехорошее предчувствие сдавило сердце. Денег просить будет?
Дверь спальни тихо скрипнула, пропустила пышнотелого дядю в комнату.
Он подошел к кровати и опустился на пол. Всхлипнул. Нет-нет, этого только не хватало.
–Крошечка наша, кровинушка, – тихо запричитал он, неловко гладя меня по голове. Он был пьян. Я внутреннее сжалась, пусть ему скорее надоест выражать нежность. –Я козел. Сестра меня убьет. Что же теперь делать?
Точно, проигрался.
–Лика, Ликочка. Лика, – он потряс меня за плечо, и мне пришлось сонно разлепить глаза и сделать попытку снова уснуть. Вдруг отстанет. –Лика, я сделал нечто ужасное!
–Зарин, отстань. Я сплю. Давай утром.
–Можно и утром, – согласился дядя. –Но вдруг ты потом скажешь, что зря до утра тянули.
–Утром, – припечатала я.
–Ну ладно. Но я скажу, – предупредил он и набрал полные легкие воздуха.
–Иди спать! – возмутилась я. Что за неделя выдалась!
–Я продал твою душу! – завизжал дядя, закрывая себе уши и зажмуривая глаза.
Наверное, у меня проблемы со слухом. Или галлюцинации от усталости. Изо рта вырвался нервный смешок, а потом не выдержала и рассмеялась в голос.
-Как ты мог продать мою душу, Зарин? Ну, ты и придумал. Иди-ка ты спать,– посоветовала я дяде и сама легла, укрываясь теплым одеялом. Щелчком пальцев выключила свет, намекая, что разговор по душам окончен.
Зарин помялся, повздыхал и вышел. За стеной слышалось, как он тяжеловесно бродит в своей комнате, двигает мебель. Видимо, садился на стул. Потом чем-то стучал. Надеюсь, головой об стол, после столба не лучший вариант, но все же.
К утру меня все-таки сморил беспокойный сон. Все время казалось, что меня что-то тревожит, преследует дурное предчувствие беды, свербит под ребрами. Я постоянно просыпалась и снова засыпала. В девять часов я поняла, что как бы ни болели уставшие глаза, спать больше не получается. И тут меня взяло беспокойство. А если Зарин по глупости навесил на меня какую-нибудь муть? Откуда-то же он взял про душу.
Встала, подошла к длинному напольному зеркалу в старой раме, перестроила зрение и с содроганием оглядела свою ауру.
Рваная, с проплешинами, заполненными серым цветом, она стала гораздо бледнее. Я редко слежу за ее состоянием, обычно в этом нет никакой надобности, но вряд ли я настолько сильно запустила здоровье.
–Зари-ин, – протянула я на одной ноте. Тишина в ответ.–Зарин!
Самое неприятное, что я не могла определить природу вмешательства. Совсем не понимаю, на что сделано воздействие.
Дядя испарился. На кухонном столе сиротливо лежала записка: «Я попробую все уладить!».
За много лет Зарин зарекомендовал себя исключительно в качестве ненадежного типа, который скорее испортит маслом кашу, чем действительно решит проблему. С детства я привыкла рассчитывать только на себя или на маму. Что там попробует уладить дядя – это его сложности, а я пойду к целителям.
Быстро переодевшись и почистив зубы, вылетела из дома. До госпиталя тут рукой подать, городок маленький. Я шла, встречала по пути знакомых, здоровалась и торопилась к виднеющемуся кирпичному зданию.
Молоденькая девушка в длинном белом халате и красном фартучке гордо сидела за столом и заполняла карточки. Новенькая, может быть, практикантка.
–Извините, мне бы к целителю, – неуверенно промямлила я.
–Какое направление? – не отвлекаясь от дел, спросила девушка.
–Порча, наверное.