Продавцы Мечтаний
Шрифт:
Я затянулся сигаретой, которую всё ещё держал в руках, но понял, что она погасла, а пепел упал мне на штаны. Отряхнувшись, я закурил, надеясь, что моя нечаянная собеседница уйдёт.
Но она молча сидела рядом, и улыбка не сходила с её тонких губ.
– Запах бензина, - неожиданно продолжила незнакомка, когда я уже почти пришёл в себя, выкурив уже половину сигареты.
– Тебе ведь нравится запах бензина. Ты, возможно, сам этого не понимаешь, но ты ассоциируешь его с развитием человечества, с прогрессом, высокими технологиями и благополучием.
Я долгое время молчал, сидя с тупо открытым ртом.
– Да кто ты такая?!
– издал я, наконец, вопль. Мне казалось, будто я сижу абсолютно голый перед этой странной девушкой... нет, перед всем миром. Чувство было таким, будто меня вывернули наизнанку, как футболку, или я лежу на операционном столе, и меня препарируют. Но изучали не мои внутренности, а моё "я", мой внутренний мир.
– Что, на хрен, происходит?
– прошипел я тише.
– Ты следишь за мной?
– Не важно, что сейчас происходит, - совершенно серьёзно ответила незнакомка.
– Не важно, кто я такая, по крайней мере - пока. И нет, я за тобой не слежу, я вижу тебя впервые в жизни. Важно другое. Что хочешь ты.
– Я хочу уйти, - холодно сказал я, справившись с шоком. Но, повинуясь какому-то дурацкому желанию узнать, чем всё это кончится, остался сидеть на месте.
– Не хочешь, - произнесла девушка, снова обнажая кривые жёлтые зубы в таинственной улыбке.
Я поймал себя на мысли: не смотря на её отвратительную внешность, в ней что-то есть. Тайна, которая читалась в улыбке, глазах. И что-то ещё. Другое. Чуждое. Непонятное.
– Тебе плохо?
– спросила незнакомка.
– Нет, - солгал я.
– Ты хочешь изменить всё это?
– Не понимаю...
– Понимаешь, не лги мне.
– Если скажу, что да, будто что-то измениться, - горько произнёс я. Моя нервозность прошла, накатила тоска, мучавшая меня уже долгое время.
Нет, меня не бросила девушка, не отчислили из университета, у меня нет проблем с родителями или друзьями. Я просто устал. Почувствовал себя лишним, ненужным. Чёрт, я даже не понимал причины этого чувства. Просто стал другим. Сначала это доставляло мне странное, садистское удовлетворение. "Я повзрослел", - гордо говорил я сам себе, а сам ночами кусал подушку, стараясь справиться с глухой тоской, пожирающей меня. Я продолжал жить и улыбаться, скрывая за улыбкой зубовный скрежет. Нет, я не думал о суициде, никогда не думал, я всегда хотел жить, и с этим "взрослением" ничего не поменялось. Но - не так.
– Изменится, - пообещала мне незнакомка, отвлекая от мыслей.
– Стоит только захотеть, и для тебя изменится абсолютно всё.
– И что же произойдёт?
– насмешливо спросил я.
– Хочешь узнать?
Прежде чем ответить я долго изучал лицо своей собеседницы, озарённое - по-другому и не скажешь - всё той же таинственной улыбкой.
– Хочу...
– прошелестел в ночи мой тихий шёпот. Мне показалось, что это слово полетело от меня к этой некрасивой девушке, вспыхнуло ярко-красной краской и отпечаталось в ночной темноте, как надпись красными чернилами на бумаге.
Что-то кольнуло мой большой палец правой руки. Вздрогнув, я поднял руку и увидел в свете фонаря, под которым стояла скамья, крупную каплю крови.
– Контракт заключён, - деловито произнесла незнакомка, поднимаясь со скамьи.
– Ты молодец, Антон.
– Кто ты?
– прошептал я, глядя в спину странной девушке.
– Продавец мечтаний, разве не ясно?
– И о чём я мечтаю?
– Чтобы всё изменилось, ты же сам сказал. Не волнуйся, ты поймёшь, когда это произойдёт. Прощай.
Незнакомка растворилась в ночной темноте, а я остался сидеть в свете фонарей, тупо глядя ей вслед.
Удивительно, но в моей душе забрезжила искорка надежды.
***
"Тогда я ещё раз покурил и пошёл домой, - вспоминал я, шагая по влажной траве.
– А проснувшись, как был, в одних семейниках, понял, что всё действительно изменилось, ведь я проснулся не в своей однокомнатной квартире, а на странном коричневатом, будто обожжённом, песке посреди груд искорёженного металла. Уже неделю я умираю от жажды, голода и холода. Об этом я мечтал?".
Конечно же, нет. Но продавец мечтаний не солгала, действительно всё изменилось, хотя и стало только хуже. Но скоро всё поменяется окончательно... Скоро. Надо только подождать.
Мою правую ступню пронзила боль. Я упал, подтягивая ногу к груди. Понимание того, что ждать осталось не так уж и долго, пришло очень быстро. В, и без того израненной, правой ступне торчала какая-то ржавая железная хреновина размером с приличный гвоздь. Что ж, рано или поздно это должно было произойти, сетовать на неудачу незачем. Превозмогая боль, я вырвал железяку, ещё и покрытую зазубринами, и, швырнув её как можно дальше, тяжело откинул голову на пожухлую траву. Громко вздохнув, я закрыл глаза и постарался расслабиться.
От кровопотери я, конечно, не умру, но в таких условиях запросто заработаю столбняк или ещё чего похуже. Что ж, быть может, так будет ещё проще...
Интересно, умирать - это больно?
Не знаю, сколько я лежал так. Возможно, я даже немного вздремнул, по крайней мере, мутные и скомканные видения родителей, друзей и наиболее нравившихся мне бывших девушек могли прийти во сне. От сна - или бреда наяву - меня отвлёк хрипловатый мужской голос. Говорил, определённо, человек, но я ни слова не понял. Решив, что это предсмертная галлюцинация, я даже не раскрыл глаз, чтобы поискать источник звуков.
В чувство меня привёл не сильный, но вполне ощутимый пинок в рёбра. Инстинктивно свернувшись в комок, я раскрыл глаза. Надо мной стоял заросший бородой по глаза тип крепкого телосложения. Его одежда выглядела странновато, хотя её крой был вполне привычным - кожаная куртка, штаны из плотной ткани, похожей на джинсовую, ботинки. А вот на его груди висело нечто странное, но достаточно устрашающее. Рассудив, что это оружие, я, всё ещё лёжа на боку, попробовал поднять руки и вслух произнёс:
– Сдаюсь.