Продавец фокусов
Шрифт:
– Куда же Вы, товарищ Берия? – растерянно промямлила я, наблюдая стремительное исчезновение плавсредства.
Тут Вселенская тьма опять окутала меня шелковым коконом, и маленький осколок времени засосало в космический пылесос.
Глава 17
– Где я? – поинтересовалась я у Тьмы, особо не рассчитывая на ответ.
– В гостях у покойного Куприяна, – ответила Тьма Любашиным голосом.
– Что, уже на кладбище? – ужаснулась я.
– Нет еще, но скоро там будем, – порадовал меня Голос.
Моя душа прислушалась к своим ощущениям и была вынуждена признать, что не чувствует давящей духоты могилы. Вокруг было просторно. Запахи процессов гниения не портили окружающую среду, и мерзкие черви не приступили к своему пиршеству. Видимо, телесную оболочку уже кремировали, а душа была еще не в курсе событий и беседовала с другими ангелами.
– Вот и верь после этого людям, – проворчала я. – Где обещанный туннель, яркий свет, музыка?
– Зачем тебе свет? Ты что, собираешься здесь книжки читать? – ехидно поинтересовался мой невидимый собеседник.
– Действительно, – согласилась я, ощущая грусть и неземную мудрость. – Теперь это не имеет никакого значения. Земные знания нам уже ни к чему.
Отныне наш удел – бороздить безбрежный океан Космоса и наблюдать людскую суету с философским спокойствием. Жаль, что здесь так пусто и темно. Я представляла себе это несколько иначе. Ну, скажем, комфортабельные облака, ровный климат, элегантное одеяние, сияние нимба над головой… Вот и крылья подсунули какие-то неудобные, третьесортные, – пожаловалась я, чувствуя в районе лопаток жесткую ребристость.
Рядом послышалось непонятное хрюканье, всхлипы, тонкое повизгивание и возгласы: "Ой, мамочки, держите меня…". Потом все это переросло в гомерический хохот и закончилось икотой. Ну, надо же, какая у Любаши неунывающая душа! Даже после смерти она пребывала в хорошем настроении.
– Так ты думаешь, что мы в раю? – давился смехом Голос. – Что мы – ангелы?
– А-а! – окатило меня волной ужаса. – Ну, конечно, как я могла помыслить об этом! Грехи наши тяжки…
Я тяжело задумалась, припоминая все свои прегрешения, начиная с тайком съеденной конфеты в четырехлетнем возрасте, и заканчивая переходом улицы в неположенном месте на красный свет светофора в зрелые годы. И гореть мне отныне мотыльком в Геенне Огненной! Да, это заслуженная кара! Если бы не гордыня, я бы сразу поняла, где нахожусь. В темноте пахло сыростью, не полностью сгоревшим газом и нежилым помещением. С разных сторон доносились до меня булькающие и журчащие звуки. Что-то гудело с трансформаторной монотонностью и дышало влажным паром.
– Так-так, Круг первый – некрещеные младенцы. Нет, не подходит. Не та возрастная категория… Круг второй – сладострастники. Ну, это они хватанули!.. Круг третий – чревоугодники. Уже ближе, но только по праздникам… Круг четвертый – скупцы и расточители. Это вряд ли… Круг пятый – гневные. Тоже не похоже… Круг шестой – еретики. Совсем не в ту сторону…
– Что ты там бормочешь? – поинтересовался хихикающий Голос.
– Не мешай, – отмахнулась я. – Вспоминаю классификацию Адовых кругов по Данте… Круг седьмой – тираны, убийцы, разбойники – в первом поясе, самоубийцы и моты – второй пояс, богохульники и содомиты – в третьем поясе.
Фу, гадость какая!.. Круг восьмой – сводники и обольстители, льстецы и прорицатели, мздоимцы и лицемеры, воры и лукавые советчики, зачинщики раздора, поддельщики металлов, денег и слов… Ну, разве что поддельщиков слов нам можно инкриминировать, да и то с большим натягом… Круг девятый – предатели родных, предатели родины и единомышленников, предатели друзей и сотрапезников, предатели благодетелей, и, наконец, предатели величества божеского и человеческого. Это отметаю категорически… Ерунда какая-то!..
Мы не проходим ни по одной статье! Нас некуда приткнуть! И куда подевался Харон? Лодку латает? Прохудилась что ли? Черти что! И у Люцифера в доме уже нет никакого порядка!.. И где врата Ада?! Только не говори мне, что их поставили на капитальный ремонт!
– Прекрати сейчас же! – всхлипнул Голос и опять закатился смехом.
Минут пять я слушала стоны, всхрапы, вой и истерический хохот. Печально было сознавать, что несчастная Любашина душа лишилась последнего разума.
Видимо, страшные испытания выпали на ее долю в Преисподней. А может быть, мы с ней обе обезумели, и нас приняли в отряд молодых бесенят?! Ну, конечно, как еще объяснить отсутствие котлов, кипящей смолы и раскаленных сковородок!
Раз мы не грешницы, значит, мы черти на стажировке.
– Ты не знаешь, – поинтересовалась я. – Почему, когда отрастают рога и хвост, то в голове стоит звон, во рту противный привкус, ломота в теле и очень хочется пить?
– Ой, не могу больше!.. – простонал Голос и перешел на изможденные хрипы.
– Ты можешь мне по-человечески объяснить, – обиделась я. – Как мы сюда попали, куда подевались все черти, почему мы тут сидим в одиночестве и где мой трезубец?
– Отвечаю по порядку, – взял себя в руки веселый Голос. – Тебя сюда принес на плече какой-то бугай и сбросил на пол, как мешок с картошкой.
Чем-то они тебя усыпили… Лично мы с Виктором приехали в загородный дом Куприяна по собственной воле. Тут-то нас и ждали! Мешок на голову, руки за спину и сюда, в подвал… Все черти наверху… А в одиночестве сидим, потому что Виктора в другую сторону поволокли и куда его кинули, мне не ведомо, – тут Голос шмыгнул носом и трубно высморкался. – Насчет трезубца ничего сказать не могу. Но, когда тебя сюда притащили, никакой вилки при тебе, точно, не было.
– А-а! – озарило меня. – Так мы живы?!
Я несмело пошарила рукой и удостоверилась, что дубленка с моим телом внутри – на месте. Рога на макушке и хвост в положенном месте – не прощупывались. Попутно выяснилось, что лежу я на бетонном полу, а под головой у меня что-то мягкое, похожее на Любашину куртку. Прилив храбрости позволил мне приоткрыть глаз и оглядеться.
Мы находились внутри полутемного бетонного куба. Под потолком имелось вентиляционное отверстие, забранное решеткой, через него в темницу проникал электрический свет. Любашина душа, облаченная в телесную оболочку, обнаружилась рядом. Она сидела на деревянном ящике из-под стеклотары. Нас окружали водонагревательные аппараты и цистерны, а вдоль бетонных стен тянулись трубы разнообразного калибра. Местом нашего заточения оказалась бойлерная. С каждым разом тюремные условия становились все более гуманными и комфортабельными. Мне было тепло и запахи не вызывали реакцию отторжения.