Продавец ’кондитерки’
Шрифт:
В роте осталось шестьдесят пять рядовых, один капрал и два сержанта. Когда пересчитали деньги и пришло время принимать решения. Решение я принял следующее — каждый рядовой получал по сто монет, те пятнадцать что тащили ранцы получали дополнительно по двадцать пять монет, капрал получил двести монет и сержанты по триста монет. Всего на раздачу ушло семь тысяч шестьсот семьдесят пять монет.
Надо помнить в каждой монете было золота на четыре эскудо. Каждое эскудо примерно равно соверену / это английская монета номиналом один фунт/. Вот и получилось. Каждый рядовой получил по четыреста фунтов, тот рядовой который нес ранец с золотом получил по пятьсот фунтов, капрал — восемьсот фунтов и каждый из сержантов по тысяча двести фунтов. Рота не ожидала получить столько денег и все были счастливы. То, что я забрал десять тысяч монет в пересчете сорок тысяч фунтов никого не удивило и не расстроило.
Оставшиеся -2805 монеты я пустил на обмундирование и снаряжение роты. Приобрели мы десяток фургонов и по две лошади в упряжку каждого фургона, продовольствие и котлы для приготовления горячей пищи и прочее и прочее. Две верховых и фургон для себя я тоже внес в общие расходы.
И еще были приобретены ткани для пошива как платьев так и теплой одежды для женщин которые следовали в качестве жен за ротой. Здесь надо сказать что существовало такое понятие как «батальонные» жены. Это жены рядовых на которых батальон выписывал паек. У нас не было батальона но были женщины которые добровольно пошли за солдатами. Это большая статья расходов но я решил не экономить и были выписаны отрезы на платья и прочие женские штуки. Единственно — рядовые на меня слегка дулись. в роте остались только жены. Я нашел местного священника, и он совершил таинство брака с теми парами кто захотел жениться — остальных женщин выставили из расположения роты. Свадьбы прошли в два этапа — сначала те, кто поверил, что по-другому не будет затем те, кто думал, что я шучу. Так что гуляли пару дней сразу все свадьбы.
Жизнь рядового на войне и так не сахар пусть хоть женщин не бегают не ищут. Сразу же и резко повысился уровень и качество еды в роте.
Что же сделали с деньгами — рядовые и сержанты. Они поступили так же как и я. В расположении британской армии были представители кредитных контор принимавшие деньги на хранение под шесть процентов годовых. Вот и все деньги рядовые сложили в ту контору, с которой работал я. И после свадеб выписали завещания что вклады переходят к женам. Хоть какая-то гарантия что эти женщины, став вдовами не пойдут на панель.
Пока мы шили мундиры и осваивали новые упряжки. Чистили оружие и ремни снаряжения. Часть наших завистников капала на мозги командующему — сообщая ужасающие подробности о роте. Мол ходят в лохмотьях и ружья не чистят. Долго так не могло продолжаться и в одно прекрасное утро нас подняли по тревоге и провели строевой смотр. Одетые с иголочки рядовые и сержанты со служебными мечами и пиками. Образцовый порядок на территории ротного лагеря и даже женщины были аккуратно одеты и среди них не оказалось проституток — все женщины были переписаны, и каждая была женой или рядового или сержанта, о чем была запись в служебном журнале и в документах имелись копии выписок о совершении таинства брака. и что поразило нашего командующего не было пьяных. Рядовые, получив деньги практически перестали напиваться и даже смотрели слегка свысока на другие батальоны. Мой же авторитет был непререкаем приказы выполняли бегом и с улыбкой. просто образцовые солдаты.
Для себя я решил — из всех ценных трофеев выделять доли на каждого рядового.
Командующий провел строевой смотр и поблагодарил за службу рядовых и сержантов. И сообщил такая образцовая рота не будет сидеть в резерве и нас ждет серьезное задание. И приказал мне прибыть в штаб через два часа.
Отдельная часть — это всегда хорошо. Лучше шариться по горам чем стоять в линии и ждать залпа противника. Через два часа, как и приказано прибыл в штаб и узнал задание. Дивизия, отходившая к Ла-Корунне, была разбита и эвакуирована в Британию. Дивизия потеряла всю артиллерию и раз я принес сведения, где эти пушки и гаубицы то мне и отбивать эти пушки или заклепать, что бы французы не могли использовать наши пушки против нас. выдали мне и скопированную карту / копию моего трофея/, и копия была сделана отвратительно — масштаб не соблюден, да и надписи переврали. Надо было найти две артиллерийские роты и уничтожить либо захватить.
Вот такое почетное задание как раз для такой образцовой роты.
С картой было просто — у меня остался второй экземпляр диспозиции артиллерии и ещё одна карта местности гораздо более подробная чем в штабе. Каюсь не сдал, потому что знал толку не будет сейчас же у меня было на чем планировать нашу операцию.
На вход я решил всю роту не брать и оставить с ротным обозом караул. В обозе оставалось продовольствие и надо было кормить батальонных жен.
Прикупили ещё продовольствия и вьюки на тех лошадей, что мы брали с собой. Со мной уходило полсотни рядовых и один из сержантов. До района, где были наши цели было сорок миль по прямой. Но Вы уже знаете на войне никто по прямой не ходит и кривая всегда короче и безопасней прямой. Ориентировочно на всё я отводил четыре дня. Дал последние инструкции остающемся в карауле и письменный приказ запрещающий передавать фургону кому-либо так это моя личная собственность. Так же письменно запретил передавать кому-либо караул над продовольствием и ценностями. Единственный человек кто может сменить караул был указан командующий армией.
У меня опять были так мне понравившиеся двуствольные капсюльные пистолеты — но теперь я выкупил две пары пистолетов. Мушкет я не стал брать. Долго перезаряжать и тяжесть ненужная у меня в подчинении пятьдесят рядовых, вооруженных мушкетами это гораздо больше, чем я буду изображать из себя снайпера. Офицер воюет подчиненными, а не лично. уходящие попрощались с женами и мы ушли в ночь. мундиры мы не меняли и никакой маскировки не применяли. Попасть в плен можно очень просто война маневренная сплошной линии фронта нет и если в плен попадешь без мундира, то тебя повесят без разговоров — таковы правила войны. Попадешь в плен по форме то тебя могут и обменять.
Переход ночью это всегда рулетка и сбиться с дороги можно и нарваться на вражеский пикет тоже можно. Поэтому со мной ушли лучшие /старые браконьеры и воры/и те и другие работают по ночам и привыкли во тьме искать дорогу и не сбиваться с направления.
Так и шли патруль из четверых рядовых впереди затем основная колонна с вьючными лошадями и патруль из четверых рядовых сзади, что бы в спину не ударили.
Шли в полной темноте не зажигая огонь. За ночь надо было пройти двадцать миль и выйти в район за флангом французских войск. в том районе я решил поставить лагерь и разослать патрули по округе в поиске наших артиллерийских рот.
После обнаружения и разведки атаковать уже потом. Так у нас получилось. По крайней мере в назначенный район вышли без стычек с французами. Разбили лагерь. Позавтракали. После инструктажа — пять патрулей ушли на поиск. Пошли расширяющимся веером, чтобы охватить как можно более территории.
За патрули я был спокоен и рухнул поспать. Назначив караул и оставив сержанта для контроля за постами и караульными. Кроме того, приготовление обеда и уход за вьючными лошадями тоже было на сержанте.
У патрулей была инструкция действовать максимально осторожно и не засветиться. Французы совсем не дураки и после потери карты с
диспозицией артиллерии они должны сменить позиции. Если все осталось на своих старых местах, то это значит — что не французы идиоты. Это значит нас ждет засада. И пушки просто приманки. Потому и был приказ патрулям максимально осторожно искать пушки. И по обнаружении сразу же вернуться назад с докладом. К вечеру патрули вернулись. Обе артиллерийские роты были на старых позициях и на тех позициях шло буйное веселье. всё было так как я и думал — нас ждет засада и захватить пушки мы вряд ли сумеем хорошо если заклепаем. Но заклепав пушки мы хоть и выполним задание но всё равно оставим лазейку для недоброжелателей которые и будут тихонько разводить гадкие слухи, что мы не до конца выполнили задание.