Продавец проклятых книг

Симони Марчелло

— Это не ваше дело! — проворчал чех, скрывая за грубостью свое смущение.

Женщина пожала плечами, бросила последний взгляд на приведенную в порядок постель и, наконец, направилась к выходу. По пути она сказала:

— Не снимайте повязку еще два дня. Ваша одежда, как вы видите, лежит на стуле. Я осмелилась выстирать и зашить ее.

Славник рукой сделал ей знак остановиться, но она уже ушла. Он не привык благодарить за помощь и вообще считал, что выказывать другим свои чувства — признак слабости. Поэтому слова благодарности застряли у него в горле.

Одевшись, он спустился на нижний этаж, вошел в гостиницу и сел за пустой стол.

Запах еды пробудил у него аппетит. Славник сделал заказ и огляделся вокруг. Гостиница была полна солдат и паломников. Но он не увидел ни одного знакомого.

Тогда Славник с равнодушным видом снял с пояса свой кинжал в форме креста и положил его на середину стола. Это был сигнал. Несколько человек повернулись в его сторону, а потом снова занялись своими делами.

Вскоре ему принесли вино и жаркое из зайчатины, и он начал жадно есть.

Прошло еще немного времени. В полутемном углу гостиницы два человека подошли к Славнику и сели напротив него. Оба крепко сложенные, правда, не такие огромные, как воин-чех. Не говоря ни слова, они внимательно оглядели Славника, вынули свои кинжалы, тоже в форме креста, и положили их рядом с его кинжалом.

— Я знал, что вы скрываетесь здесь, но не был уверен, что найду вас, — заговорил Славник и окинул их суровым взглядом, одновременно отрывая зубами кусок от жаркого и жадно жуя. — Вы мне нужны, — сказал он, доев кусок.

— Чье поручение? — спросил один из двоих и положил правую ладонь на рукоять меча.

— Доминуса.

Это имя подействовало как камень, упавший в стоячую воду. Какое-то время все молчали.

Потом оба служителя Святой Фемы поклонились Славнику и сказали:

— Мы готовы ему служить. Чем мы можем быть вам полезны?

— Я ищу книгу «Утер Венторум». Мне остался всего один шаг до нее, — объяснил чех, отхлебывая глоток вина из глиняной кружки.

— Это та книга, где записана тайна ангелов?

Славник кивнул.

— Говорили, якобы она исчезла.

Вместо ответа, чех вынул из-под своей кожаной куртки кусок дерева с надписью и положил его на стол перед самым носом у собеседников. Они осмотрели находку с восхищением, словно священную реликвию.

— Что здесь написано? — спросил один из них.

— Я думаю, что только Доминус в состоянии расшифровать это, — ответил чех и снова спрятал кусок дерева под одежду. — Я должен встретиться с ним. Сейчас он находится в Тулузе под вымышленным именем. — Славник немного помолчал, почти стыдясь просить о помощи, и добавил: — Могут возникнуть трудности, по следам этой книги идут еще три человека. Они обогнали меня на два дня. Я посоветуюсь с Доминусом, и после этого мы решим, что делать.

Двое кивнули в ответ.

— И последнее, — добавил Славник.

— Говорите.

— Если вы станете чинить мне препятствия любым путем, я убью вас собственной рукой.

Глава 35

Переход через Альпы очень утомил Игнасио и его спутников. Большой отрезок пути они должны были пройти пешком, ведя лошадей на поводу, слишком неровной была дорога.

— Зимой здесь идти еще тяжелей, — объяснял торговец. — Когда тропы покрыты снегом и льдом, здешние горцы спускают путешественников в долину особым способом — укладывают на звериные шкуры и так несут вниз. То и дело кто-нибудь сваливается со шкуры и падает вниз с обрыва.

— А лошади? — спросил Уберто. — Как их сводят в долину зимой?

— Их тоже несут подобным образом, — ответил Игнасио, улыбнулся и добавил: — Бедные животные!

Преодолев Альпы, три путешественника продолжили путь на запад и оказались в очень густом лесу. Возле Авиньона они перешли через Рону по мосту Святого Бенезе и отправились вниз по течению Роны в сторону моря. Возле города Нима они переночевали в гостинице. Прошло уже десять дней с тех пор, как они покинули монастырь Святого Михаила у Плотины.

В пути Уберто смог увидеть ласковую землю Лангедока, где ароматы виноградников сливались в воздухе со свежестью легкого ветерка, прилетевшего с моря. Но самым интересным для мальчика была речь местных жителей. Их язык сильно отличался и от латыни, и от народных итальянских наречий. Часто, услышав слово или выражение, он старался его повторить и спрашивал у Гийома, что оно значит.

Игнасио радовался, что мальчик увлекся чем-то интересным для себя, но в глубине души беспокоился, хотя и скрывал это. В похожей на мозаику картине событий, которую он складывал в уме, не хватало еще многих фрагментов. Что случилось с Вивьеном? Как он жил все эти годы? Продолжает ли его друг скрываться, как он сам, или сумел освободиться от Святой Фемы? Ничего этого Игнасио не знал. Кроме того, он не понимал, зачем Вивьен заставил всех поверить в свою смерть и зачем оставлял там, где проходил, ложные следы и непонятные зашифрованные загадки. И что на самом деле представляет собой книга под названием «Мешок с Ветрами».

Изнывая от тревоги, торговец взглянул перед собой и увидел на террасе гостиницы Гийома и Уберто. Заходящее солнце освещало их красным светом. Игнасио не хотел, чтобы мальчик рисковал собой. Этого он не допустит любой ценой.

Внезапно из глубины его мыслей на поверхности сознания возникло лицо женщины — прекрасное лицо, которое он любил и продолжал любить безмерно.

— Сибилла, дорогая. Я пытаюсь исправиться. И надеюсь, что скоро обниму тебя, — прошептал он.

В нескольких шагах от торговца Уберто и Гийом смотрели, как солнце укладывается спать на вершинах холмов. Его яркие как огонь лучи ласкали их лица и согревали своим уже не жгучим вечерним теплом.

Уберто указал Гийому на торговца, который сидел в стороне от них на плетеном стуле из ивовых прутьев.

— Сегодня он, кажется, грустит.

— С ним это бывает, когда он думает о своей стране и о своей семье, — объяснил ему француз.

— Он никогда не говорит о них.

— Он считает, лучше молчать.

— Я не знаю, что такое семья… родители, — сказал Уберто. Его лицо стало грустным. — Моя единственная семья — братия монастыря Святой Марии Морской, но я всегда чувствовал, что я не такой, как монахи.