Продавец проклятых книг
Шрифт:
Торговец нахмурил брови. Волноваться рано, возможно, Рыжий просто отсыпается после выпивки или вышел прогуляться при лунном свете. Но все же это странно, уговор есть уговор.
Сердце Игнасио сжалось от тяжелого предчувствия. Он машинально взялся за дверную ручку и повернул ее, хотя дверь выглядела запертой. Петли заскрипели и повернулись внутрь — неприятный признак.
Два друга заглянули через порог. В комнате было темно, и эта темнота была даже чернее, чем ночной мрак снаружи.
Игнасио вошел первый. Уберто последовал за ним, стараясь разглядеть что-нибудь,
— Рыжий! — позвал друга торговец.
Оба напрягли слух, но не услышали никакого ответа.
— Похоже, в доме никого нет, — пробормотал Уберто, который был готов бежать обратно при малейшем шорохе.
Игнасио уловил страх в голосе подростка, но не стал упрекать его за это. «Может быть, — подумал он, — мне самому стоит опасаться, но интерес к „Мешку с Ветрами“ делает меня слепым и глухим ко всему». Он окинул взглядом комнату и заметил слабый свет от винтовой лестницы, которая вела в погреб.
Игнасио подошел к ней и, прислонившись к перилам, посмотрел вниз. Ступени спускались вниз витками и напоминали спиральные завитки раковины.
— Хочешь, подожди снаружи, пока я осмотрю нижний этаж? — предложил он Уберто.
Мальчик собрал все свое мужество и ответил:
— Нет, я пойду с тобой.
Они стали спускаться по деревянным ступеням. Сначала держались за поручень, чтобы не споткнуться, но скоро это стало не нужно, потому что чем ниже они спускались, тем ярче становился свет. На стенах появились светлые блики и темные пятна. Они вздрагивали, и время от времени эту причудливую игру света и тени дополняли вспышки огня, когда какую-нибудь из стен освещал язык горевшего вдалеке пламени.
«Если бы кто-то сейчас напал на нас сзади, мы бы не спаслись», — подумал Уберто. Он вспомнил о том, что случилось в Венеции. У него пересохло в горле, но он с трудом глотнул воздух и пошел дальше, где маячил силуэт шедшего впереди Игнасио.
Вокруг стало еще светлее. Дополнительный свет шел со стороны маленького сводчатого проема. Пройдя через него, мальчик и торговец оказались в просторной комнате, которую освещало дрожащее пламя свечей. В ноздри им ударил резкий отвратительный запах, но Уберто не обратил внимания на это зловоние от изумления. Мальчик вытаращил глаза: он еще никогда не видел ничего подобного.
Доминус прибыл в Пуэнте-ла-Рейну вскоре после полуночи, въехав на коне в главные ворота города, рысью проскакав по совершенно безлюдной Главной улице, остановился перед собором и огляделся вокруг.
Его ждали два человека. Один из них, склонив голову, подошел к Доминусу, взял под уздцы коня и обратился к всаднику:
— Я несу моему господину хлеб и советы.
Доминус положил ему руку на правое плечо и ответил:
— Я принимаю хлеб только от моих детей.
— Мы ваши дети, сыновья Силы и Святого Ужаса, — сказал встречающий и поднял взгляд. — Славник ждет вас, мой господин. Нам приказано проводить вас к нему. — Встречавший подождал ответа и, когда Доминус кивнул в знак согласия, добавил: — Мы нашли новые сведения о книге «Утер Венторум».
— Хорошо, — ответил Доминус. — Все идет как положено.
Глава 46
— Ты в первый раз попал в лабораторию алхимика? — спросил Игнасио.
— Да, — ответил Уберто, не веря собственным глазам.
Эта комната казалась гораздо больше, чем комнаты верхнего этажа, но, возможно, так лишь казалось из-за освещения. Всю поверхность стен занимали полки, до краев набитые книгами, пузырьками, чашами и бутылями, в которых хранились порошки и разноцветные жидкости, а также костями и листами пергамента.
Уберто взял с одной полки пузырек из довольно толстого стекла. В пузырьке плескалась прозрачная жидкость, он был плотно закрыт пробкой из пакли и воска. Из любопытства подросток открыл ее, и из пузырька мерзко запахло чем-то едким.
Игнасио заметил отвращение на лице Уберто, подошел к нему и понюхал содержимое пузырька.
— Интересная вещь! Царская водка — кислота, которая может растворить любой металл, даже золото.
Он повернул пузырек против света и показал мальчику, как раствор приобрел ярко-красный цвет.
— Для царской водки смешивают серную кислоту, квасцы, селитру и добавляют немного аммиачной соли. До сих пор я знал только одного человека, который применял ее, — один алхимик из Неаполя.
Он старательно закрыл пузырек и подал его Уберто:
— Держи! Положи его в сумку, он может нам пригодиться. Но смотри не открывай его.
Мальчик поморщился: у него сильно щипало в носу из-за испарений жидкости, которые он вдохнул.
— А что скажет Рыжий, если заметит, что пузырька нет?
— Как, по-твоему, он это заметит? — спросил в ответ торговец. — У него здесь столько всякой всячины.
Уберто немного помедлил в нерешительности, но подчинился, завернул пузырек в какую-то тряпку и положил в сумку.
Оба снова огляделись вокруг. Перед входом висел гобелен, изображавший дракона, который кусал себе хвост. Фигура дракона была обведена двумя концентрическими кругами. Внутри первого круга были изображены семь планет, а внутри второго — знаки зодиака.
Из устья очага торчала цилиндрическая башенка с куполом из жаростойкого камня наверху. На вершине купола была выемка для перегонных кубов и маленьких сосудов, их ставили на паровую баню. Игнасио объяснил, что это печь, которой пользуются алхимики для своих экспериментов, и называется она athanor.
Торговец окинул быстрым взглядом груды книг, сложенные на полках, и увидел среди них «Книгу композиции алхимии», переведенную Робертом из Честера, «Книги тайн» астронома Абу-Масара и «О египетских мистериях» Ямвлиха из Халкиды. Он заметил даже знаменитый «Некрономикон» — книгу о законах, управляющих мертвыми. Ее оригинальное название — «Аль Азиф» — означало крики ночных демонов. Один экземпляр этой книги попал в Константинополь, был переведен на греческий язык и вызвал интерес и презрение многих ученых. Но около тысячного года «Некрономикон» включили в реестр запрещенных книг. Лишь немногие экземпляры избежали огня, в их числе тот, которым владел Готус Рубер.