Продавец
Шрифт:
— ЧТО? — тут я просто подскакиваю. — Какое право? Разве она не отказалась, я имею ввиду, разве это не делается один раз? — пока догадка не пронзает меня. — Ты отдаешь Васю…
— Нет! — звучит слишком резко, вздрагивает мама, молча наблюдавшая за нашим диалогом, — Она подала в суд на восстановление своих родительских прав.
— Разве это можно? — никак не укладывает в голове… возможно ли это.
— Ну, она осознала — «осознала» звучит, как плевок, она раскаялась — «раскаялась» звучит, как воронье карканье, резко и недобро, — она имеет право.
— А ты?
— Я не хочу для
— Егор, но возможно ваша жена действительно осознала, — мама в курсе ситуации Егора, родители не знают, что случилось после, но про Васю они знают… и что мы «пробовали» тоже, — она проявляла интерес к малышке, шла на контакт?
— Нет.
— Послушай, ерунда какая-то, она уехала, её не было, не было… она лишена родительских прав. На каком основании она хочет их обратно? Так не делается!
— Делается…
— И каковы шансы у матери ребенка? — вмешивается папа.
— Мы оба одиноки, её доход превышает мой в несколько раз, но у меня стабильность, а она… кхм… модель, наши шансы равны… формально. В любом случае… она — мать, а девочке нужна мать, так говорят адвокаты, этим мотивируются наши суды… никто не оставляет ребенка отцу, если есть мать…
Ужас наваливается на меня. Вдруг я вижу, что под глазами продавца лежат тени, вижу, что он давно не стригся и, похоже, не брился уже дня три… Он немного сутулится, хотя никогда не был в этом замечен, и его руки рвут на мелкие кусочки салфетку.
— Что ты будешь делать? — шепчу я, потому действительно не понимаю, что можно сделать в такой ситуации.
— Я… не знаю, я увезу её… куда-нибудь.
— Это глупо…
— Наверное…
Мы остаемся на кухне одни, родители всегда знают, когда оставить меня одну или вдвоем, или втроем… они всегда знают, когда надо выйти.
— Зачем ты приехал, Егор? Разве ты не должен… не знаю, встречаться с адвокатом.
— Я не знаю, Василина, я не знаю. Просто прости меня. Не вернись, ты не вернешься, я знаю… просто прости или… ладно, — я смотрю на двигающийся кадык, — не прощай, я хотел тебя увидеть, Вася, — и он держит мою руку, ведя неспешный диалог наших пальцев, который я не хочу прерывать, — просто увидеть, я уйду сейчас… поезд через семь часов, я на вокзале посижу или еще где-нибудь, просто увидеть тебя, — пальцы разговаривают сами по себе… — просто увидеть, я приехал, чтобы увидеть тебя, Вася, и всё.
— Я не понимаю…
— Боже, Василина, я скучаю, ты так нужна мне, я просто хотел тебя увидеть… Я сам не знаю, как оказался на вокзале, в поезде, я приехал, потому что я скучаю, потому что хочу тебя видеть, это эгоистично и глупо, я эгоистичный и глупый ублюдок…
— Ты мог меня не застать, — и он действительно мог не застать, мы много ездим с Сережей, и часто я попросту не ночую дома, но мне не хочется говорить это продавцу, хотя видимо должна бы, просто ради мстительного удовольствия.
— Я знаю… я просто сидел там, не думаю, что я поднялся бы сам, на самом деле. Наверное, побыть в одном городе с тобой — уже хорошо? Я знаю, это звучит странно…
— Ну… наверное, — я пока не могу определиться, как это звучит и что это значит для меня, знаю, что
Его пальцы продолжают играть с моими пальцами, я не могу себя заставить убрать свою руку от его и, похоже, в этот раз меня не смущает наличие у него правой руки, что кажется странным, но не удивительней присутствия самого обладателя этой руки на кухне моего детства. Когда руки этого обладателя порывисто прижимают меня к своему телу, практически вжимая меня, и я замираю, забывая как дышать, а только слушаю и считаю:
«Прости меня»
«Прости меня»
«Прости»
Через время, так и не покинув объятий Егора, я знаю, что это неправильно, но я всего лишь слабая женщина, а его руки такие горячие, я слушаю все, что происходило за этот месяц. Про иск, про адвокатов, про шансы, которые катятся к нулю…
Пока не задаюсь вопросом, все ли сделано? Всегда должен быть план Б. Или С.
Или путь отхода, все что угодно.
— А если бы ты был женат? — задаю я вопрос в то же время, когда он только приходит мне на ум.
— Не знаю, наверное, это было бы лучше, полная семья… Но я Не Женат.
— Паааап, — кричу я, — у начальницы ЗАГСА, или как она там, есть дети? — спрашиваю я, когда он заглядывает на кухню.
— У неё есть внуки.
Отлично, в маленьких городках с помощью хорошего педиатра можно решить почти все вопросы и этот тоже.
— Сегодня суббота, договорись с ней о регистрации моего брака, я выхожу замуж!
— Нет, — слышу я Егора.
— Что? — слышу я маму.
— Доченька, — слышу я папу.
— Почему нет?! Да! — отвечаю я Егору.
— Я выхожу замуж, сегодня, — отвечаю я маме.
— Ну, фиктивно, — поясняю я папе.
— Нет, нет, нет! — спорит Егор.
Какое-то время я смотрела на своего сероглазого продавца в замешательстве, у меня не большой опыт в подобных предложениях, возможно, это делается как-то по-другому, но его «нет, нет, нет!» меня обижает.
— Ты не хочешь на мне жениться? — мне только кажется, или на самом деле в моих словах слышны слезы…
— Нет, то есть да. Василина… я бы хотел… правда, послушай, я хочу этого, но не сейчас и точно не при таких обстоятельствах, не по этим причинам. Не так, Вася… Боже, я бы с ума сошел, если бы Васька вышла замуж так… Нет, Василина, это исключено.
— И давно ты стал таким щепетильным? — вырывается у меня. — Послушай меня! Я не собираюсь отдавать нашу Ваську какой-то модели, которая за почти пять лет ни разу не поинтересовалась дочерью, я не собираюсь отдавать нашу Ваську женщине, которая зачем-то подала сейчас в суд! И если для этого нужен фиктивный брак, он будет. Я, между прочим, преподаватель вуза, у меня будет хорошая характеристика и что там еще надо. Я обалдеть какая благонадежная и, если надо будет врать под присягой, что ты мой настоящий муж, именно это я и сделаю, но нашу Ваську я ей не отдам! Ты меня хорошо понял? — я почти перехожу на крик, но, по большей части, говорю так, будто передо мной нашкодивший первокурсник, который по старой привычке опасается, что я позвоню родителям рассказать о его недопустимом поведении. Все же я умею давить преподавательским авторитетом, на всех, кроме папы… Потому что я слышу: