Проделки Софии
Шрифт:
Они стояли вдвоем над черепахой, удрученные и растерянные, не зная, что делать, когда к ним подошла г-жа де Реан.
— Что с вами, дети? Вы замерли как две статуи рядом с черепахой, такой же неподвижной, как и вы, — сказала она и наклонилась, чтобы взять черепаху.
Разглядывая ее, она почувствовала запах.
— Но она дохлая! — "воскликнула г-жа де Реан, роняя черепаху, — от нее уже идет запах.
ПОЛЬ
— Да, тетя. Я думаю, что она умерла.
Г-жа де РЕАН
— Отчего? Не от голода, вы же все время
СОФИ
— Это купание ее уморило.
Г-жа де РЕАН
— Купание? А кому пришло в голову ее купать?
СОФИ (пристыженно)
— Мне, мама. Я думала, что черепахи любят холодную воду. И я ее искупала в пруду, за огородом. Мы ее не удержали и она упала на дно. Садовник ее достал, но она довольно долго пробыла в воде.
Г-жа де РЕАН
— А! Твоя очередная «идея»! Ну, ты сама себя наказала. Мне нечего тебе сказать. Но на будущее запомни: у тебя не будет никаких животных, о которых надо заботиться. Вы с Полем губите всех животных. Хватит!
— Ламберт, — позвала она, — заберите черепаху и выбросьте ее.
Черепаха была последним животным, доверенным заботам Софи. Через несколько дней она попросила у мамы разрешения завести морскую свинку, которую ей предложили на ферме. Но г-жа де Реан отказала. Пришлось подчиниться, Софи осталась без животных. Она чувствовала бы себя очень одинокой, если бы не Поль.
Глава 22. ОТЪЕЗД
— Поль, — обратилась Софи к кузену, — почему тетя и мама о чем-то все время шепчутся? Мама плачет, да и тетя тоже. Ты не знаешь, в чем дело?
ПОЛЬ
— Нет, не знаю. Впрочем, я слышал как-то, что мама сказала тете: «Это ужасно — покидать родных, друзей и страну!», а тетя добавила: «Особенно ради Америки».
СОФИ
— Так что это значит?
ПОЛЬ
— Наверное мама и тетя собираются в Америку.
СОФИ
— А почему это ужасно? Наоборот, это очень интересно. В Америке мы увидим черепах.
ПОЛЬ
— И дивных птиц. Там есть вороны, не только черные, как наши, а всех цветов: красные, оранжевые, синие, фиолетовые, розовые.
СОФИ
— И попугаи, и колибри. Мама мне говорила, что их много в Америке.
ПОЛЬ
— А потом там живут дикари: черные, желтые, красные.
СОФИ
— Ой, дикарей я боюсь! Они могут нас съесть.
ПОЛЬ
— Ну мы же не будем жить среди дикарей. Мы их увидим, когда они будут гулять по городу.
СОФИ
— А зачем нам ехать в Америку? Нам и здесь очень хорошо.
ПОЛЬ
— Нам здесь прекрасно! Я тебя вижу очень часто, наши усадьбы рядом. Но что будет хорошо в Америке, так это то, что мы будем жить все вместе. Поэтому я полюблю
СОФИ
— Смотри, вон мама прогуливается с тетей. Они опять плачут. Меня ужасно огорчает, когда я вижу, что они плачут. Они уселись на скамейку. Пойдем их утешим!
ПОЛЬ
— Как мы их утешим?
СОФИ
— Не знаю, но давай все же попробуем. Дети побежали к мамам.
— Мамочка, почему вы плачете? — спросила Софи.
Г-жа де РЕАН
— Малышка моя, ты еще не поймешь моего горя.
СОФИ
— Я все понимаю. Вам не хочется ехать в Америку, так как вам кажется, что меня это очень огорчит. Но ведь тетя и Поль тоже едут с нами. Так чего же огорчаться, мы и там будем счастливыми. А потом, я очень люблю Америку, это очень красивая страна.
Г-жа де Реан удивленно посмотрела на свою сестру, г-жу д'Обэр, и невольно улыбнулась, слушая, как Софи рассуждает об Америке, о которой она ничего и знать не могла.
Г-жа де РЕАН
— Кто тебе сказал, что мы едем в Америку? И почему ты думаешь, что это такое горе для нас?
ПОЛЬ
— Это я сказал тетя. Я слышал случайно, как вы говорили об отъезде в Америку и вы плакали при этом. Но Софи права, мы все будем очень счастливы в Америке, если будем жить вместе.
Г-жа д'ОБЭР
— Мои дорогие дети! Ваши догадки правильны — мы действительно должны ехать в Америку.
ПОЛЬ
— А зачем, мама?
Г-жа д'ОБЭР
— В Америке жил наш друг господин Фишини. Он умер. У него не было родных. Он был очень богат и оставил нам все свое состояние. Твой папа и отец Софи должны ехать в Америку, чтобы вступить в права наследства. А мы, твоя тетя и я, не хотим их отпускать одних. Но, конечно, нам очень грустно оставлять своих родных, друзей и наши края.
СОФИ
— Но это же не на все время.
Г-жа де РЕАН
— Нет, но на год, а, может быть, два.
СОФИ
— Но, мамочка, зачем же из-за этого плакать? Подумайте, тетя и Поль все время будут с нами. Папа и дядя будут очень довольны, что мы с ними.
Г-жа де Реан и г-жа д'Обэр поцеловали детей.
— Они правы, наши малыши! — сказала г-жа де Реан сестре. — Мы будем вместе и два года пролетят незаметно.
После этого разговора они больше не плакали.
— Вот видишь, как мы их утешили! Я заметила, что детям совсем нетрудно утешать своих мам, — пояснила Софи Полю.
— Потому что они их любят, — ответил Поль.
Несколько дней спустя они поехали с прощальным визитом к Камилле и Мадлен де Флервиль, которые ужасно удивились, узнав, что Софи и Поль уезжают в Америку.
— Надолго вы уезжаете? — спросила Камилла.
СОФИ
— На два года. Это же так далеко.
ПОЛЬ
— Когда мы вернемся, Софи будет шесть лет, а мне восемь.
МАДЛЕН
— Мне тоже будет восемь, а Камилле — девять лет.
СОФИ
— Ой, какая ты будешь старая, Камилла! Девять лет!