Продолжай трогать меня

Лэй Мэри

Стремительно мы переместились на кровать. Эдриан задрал вверх мой пеньюар, целуя голый живот и грудь, затем избавился от шелкового предмета одежды. Стянув с себя брюки, он сразу вошел в меня. Мое желание зародилось еще задолго до поцелуя, и теперь каждая клеточка была чувствительнее, чем обычно. Почти сразу я испытала оргазм, словно копила энергию слишком долго, и в хранилище кончился лимит, наконец, выпустив на волю прежнюю сладострастность.

– Узнаю мою девочку, – прошептал Эдриан, все еще находясь во мне и ощущая бешеную внутреннюю пульсацию.

Мужчина

замедлил темп, давая моему телу возможность успокоиться. Затем мы снова занялись любовью, отдаваясь акту без остатка. Это было наслаждение, а не супружеский долг, и мы снова обрели ту связь, что зародилась когда-то в особняке во время игры.

– Я уже думал, нужно снова попробовать эротический массаж, – сказал Эдриан, вспомнив прошлое. Именно с помощью массажа я впервые почувствовала оргазм от мужчины, когда только началась игра «На ощупь».

– Ты справился и без него, но теперь наманил меня массажем.

– Хочешь, устроим сеанс? – игриво дернул бровями мужчина.

Я энергично закивала и улеглась поудобнее на спину в ожидании волшебных ощущений. Любимый возился слишком долго, что пришлось его окликнуть.

– Где это чертово масло? – выругался Эдриан. Я слышала какой-то шум и догадалась, что мужчина ненароком роняет мои баночки со всякими кремами и сыворотками.

– В нижнем ящике, – крикнула я.

И спустя секунду вдруг вскочила и понеслась прямо голая в ванную. К сожалению, я не успела до того, как Эдриан уже сам нашел то, что я хотела скрыть.

– Что это? – не поворачивая ко мне, ледяным голосом спросил мужчина. Я не отвечала, потому что не могла придумать оправданий, – Что это, Доминика? – более суровым голосом повторил Эдриан.

Он, наконец, посмотрел на меня, его глаза пылали лютой злостью. Я получила разъяренного зверя, жаль, причина состояла не в сексуальном влечении, а ненависти. В руках мужчина держал упаковку с противозачаточными таблетками.

– Я не могу это объяснить, – прошептала я и почувствовала, как по щекам катятся слезы.

– Когда ты стала такой лгуньей? – прорычал Эдриан, но за пеленой злости были заметно, как слезятся его глаза.

– Давай поговорим, – попросила я и протянула к мужу руку.

– Не думаю, что ты сможешь сказать мне что-то кроме вранья, – отрезал мужчина.

Эдриан вышел, и по звукам из спальни я слышала, что он оделся и ушел. Мне не хватило смелости выйти, и все это время пряталась в ванной комнате, сидя на полу и тихонько плача. Я сама не понимала, когда ложь успела так плотно осесть в нашей жизни. Никогда в жизни не испытывала такую огромную ненависть к себе.

Посидев некоторое время в ванной, пришла к выводу, что все же схожу с ума. Любой нормальный человек, проанализировав случившуюся ссору, взвесил бы все за и против касательно противозачаточных таблеток. Я же приняла привычную дозу сразу, как Эдриан с яростью хлопнул входной дверью.

Что это? Знак протеста? Или очередная глупость? В глубине души все же находился ответ: я не готова к детям. Не готова впускать в сердце еще кого-то, кто сможет его разбить так же беспощадно, как это сделала смерть мамы. Знаю, что предпочла выбрать самый эгоистичный путь среди возможных, но пока мне так спокойнее. Есть я, Эдриан и наша любовь, которая уже висит на волоске благодаря таинствам моих мыслей.

Вытирая очередную соленую слезу, приняла решение откровенно поговорить с мужем. Он самый понимающий человек на земле, зря я пытаюсь бороться с тьмой в душе самостоятельно.

Каждый час в ожидании Эдриана уменьшал шанс на примирение, как и мою непоколебимую веру в его сострадание. Еще с детства привыкла ставить себя на место другого человека, чтобы понять его мотивы и поведение в той или иной ситуации. Если сейчас взгляну на все глазами супруга, возненавижу себя еще сильнее.

Как моя совесть могла позволить совершить такое? Ведь я была свидетелем его незаживающей раны после проклятой бывшей, что обманула со смертью ребенка. Чем теперь лучше ее я? Мысли жестоко ранили мое и без того травмированное, сердце. Я хотела остановить их хоть на минуту, но потеряла такую власть, когда предала любимого человека.

Глубокой ночью проснулась в той же ванной, где произошло глобальное уничтожение доверия. Все казалось прежним, но имело совсем другой смысл. Вот наши зубные щетки, которые мы всегда путали, и паста, которой измазывали друг друга, когда делили зеркало. Вот лежит махровое полотенце, им Эдриан всегда вытирает меня, ругаясь, что выбежала из душа вся мокрая. А этим гелем пахнет мой муж, когда целует по утрам перед уходом на работу.

Обесценив мельчайшие моменты, я упустила самое главное. Зарываясь в толще проблем и боли, создала между нами стену, толстую и нерушимую. Только желание все исправить смогло выместить бесконечное самобичевание.

Еле дождавшись утра, я отправилась туда, где, скорее всего, пропадал муж, чтобы отвлечься от проблем. На улице меня встретил сухой, но теплый ветер. Я не прогадала, надев поверх черной водолазки еще и кардиган. Волосы пришлось убрать в пучок, иначе скатавшиеся за ночь комки из-за торопливости пришлось бы отрезать, а не расчесать. В минуты горя никогда не слежу за ними, о чем потом дико жалею.

– Мисс, вы к кому? – остановила мой решительный напор новенькая ассистентка на ресепшен.

Она смотрела на меня с некой долей презрения, искренне не понимая, что могла забыть здесь такая неухоженная особа.

Сейчас я отнеслась к этому с небывалым безразличием, потому что оставалась увлечена только одной мыслью: мне нужно поговорить с Эдрианом.

– Мне нужно уточнить, – надменно произнесла девушка, не поверив, что перед ней стоит жена мистер Кроуфорда. После одобрения в трубке, она все же пустила меня в приемную главы фирмы.

Кабинет Эдриана был полностью прозрачный, поэтому я легко рассмотрела происходящее собрание через стекло. Любимый не обратил на меня внимание, продолжая какую-то речь, которую все со вниманием слушали.