Продолжение диалога
Шрифт:
Я смотрю поле умершего ребенка и мне все становится ясно.
— Давайте опять начнем по порядку, — говорю я. — Уровень чувственности у вас огромный. Скорее всего, вы женщина красивая, волевая и незаурядная во всех планах. Масштабы чувственного плана у вас намного больше любви Божественной. Поэтому шансов родить первого ребенка здоровым у вас было мало. Но то, что при вашей красоте и незаурядности вы не были зарегистрированы официально, было для вас большим унижением. И кроме того, ваш гражданский муж имел еще одну женщину. Все это было нужно для спасения ребенка.
— Да, это так, — подтверждает она.
— Присутствие любовницы унижало
Она подтверждает.
— И вы все это приняли и сохранили любовь, — продолжаю я. — Это видно сразу, когда глядишь на вашего первого ребенка, — здесь все хорошо. Но вот когда вы забеременели вторым, ситуация была совершенно другая. Отсутствие официального брака для вас уже не было унижением, вы к этому привыкли. Вы стали спокойно реагировать на возможность появления другой женщины. Муж заботился о вас, обеспечивая уют, комфорт и стабильность. Появившийся ребенок — это взрыв счастья в вашем подсознании. И если нет непрерывного устремления к Богу и стремления привести свою душу в порядок, то семейное счастье, даже неполное, основательно погружает в человеческое счастье и привязывает к нему. У вас слишком сильная энергетика и ошибки, незаметные у другой женщины, убийственны в вашем исполнении.
Мне часто задают вопрос: «Почему в Советском Союзе убивали мужчин?» Самые умные, самые светлые головы в науке, искусстве, экономике безжалостно уничтожались. А объяснение простое. Дьяволизм — это гениальность без любви. Когда общество отрекается от любви и нравственности, поклоняясь благополучию, жизни, желаниям, это общество погибает. И чем талантливее лидер этого общества, тем быстрее его талант, способности, воля и энергия при отсутствии любви к Богу будут разрушать, деформировать его душу и отравлять ауру и будущее этого общества.
— Так вот, второй ребенок, — продолжаю я, — имел катастрофическое соотношение в пользу человеческого сознания, воли и желаний. И чем талантливее мать такого ребенка, чем больше у нее остаточных запасов любви и энергии, тем дольше он проживет, реализуя программу уничтожения Божественной любви ради преклонения перед человеческим счастьем. Вам повезло, — говорю я, — что вы сообщили эту информацию. Может быть, повезло и мне. Поскольку жизнь для меня — священное понятие, я бы не смог вам порекомендовать сделать аборт. И тогда за сохранность жизни ребенка, наверное, расплатился бы собственной смертью. В лучшем случае, если бы вы начали молиться, произошел бы выкидыш. Но давайте продолжим, — обращаюсь я к женщине. — Мы все когда-нибудь придем к Богу. И любая душа рано или поздно будет чистой. Поэтому любой душе нужно помогать в обретении Божественного. Душа вашего неродившегося ребенка сейчас страдает. Разрушение жизни в какой-то степени очистило ее. Этим страданиям можно помочь, но не их прекращением, а устремлением к любви и Богу. За ребенка вам молиться нельзя. Вам его не вытянуть. Но он все равно в контакте с вами, поэтому, помогая своей душе, вы помогаете и ему. Мы в ответе за каждую несовершенную душу, связанную с нами. И если мы ее не спасаем, то мы ее топим, со всеми вытекающими последствиями. Поэтому насколько интенсивнее вы сейчас будете работать над собой, настолько через себя вы поможете всем.
Женщина прощается и кладет трубку. А мне почему-то вспоминается моя первая консультация по телефону.
Это было десять лет назад в Нью-Йорке. У меня перед этим, кстати, произошла любопытная ситуация. Прием у меня стоил 100 долларов. 50 долларов я отдавал фирме, пригласившей меня, а 50 долларов шли мне. Я тогда мог заработать несколько тысяч долларов за месяц — это для меня были огромные деньги. Когда я улетал в Нью-Йорк, жена собрала последние деньги и купила мне кожаную куртку, чтобы я солиднее выглядел. И дала мне последние 100 долларов на случай, если меня в Нью-Йорке не встретят.
И вот я в аэропорту Кеннеди. Хожу, пытаясь определить, кто меня встречает, и через полчаса с ужасом понимаю, что меня никто не встретил. Именно в этот момент меня замечает встречающий. Я, оказывается, слишком неказисто выглядел, и меня не узнали. Консультировал я профессионально, и все были довольны. У меня появилась надежда, что пару тысяч долларов я за этот месяц все-таки заработаю.
А теперь о пикантной ситуации. Через несколько дней ко мне подошла руководительница фирмы.
— Близ Нью-Йорка есть остров, там живет старушка-миллионерша. Она хочет на прием.
— Какой разговор, — ответил я. — Сотню долларов-то она найдет.
— Она найдет больше, — мягко уточнила моя начальница. — Но нужно прилететь к ней на остров, она пришлет свой вертолет. Я машу рукой: человек пожилой, можно будет слетать.
— Но тут есть нюанс, — уточнила моя собеседница. — Там нужно будет пожить дней 5–7. Питание, проживание, транспорт — за ее счет, плюс премиальные.
— А что я должен делать все эти дни? — мрачно осведомился я.
— Она человек пожилой, одинокий — улыбнешься, пообщаешься, проконсультируешь.
— Это уже не мой профиль, — ответил я. — Сто долларов, и я принимаю старушку здесь, в офисе. Руководительница с интересом посмотрела на меня.
— Она платит 37 тысяч долларов, причем я на эти деньги не претендую. Можешь все забрать себе.
— Ценю твое благородство, но я отказываюсь. Руководительница была удивлена.
Не понимаю, неужели ты серьезно?
— Сто долларов, и я принимаю старушку в офисе. Миллионерша обиделась и на прием не прилетела. Но я отвлекся. Хотел ведь рассказать о первой телефонной консультации.
Дело было так. Прошла неделя. И руководительница пришла ко мне с предложением.
— Я вижу, как ты пашешь, — сказала она. — Ты после приема весь зеленый. Я заказала тебе путевку в Майами, полетишь с сопровождающим. Недельку отдохнешь, а потом опять за работу.
— Не пойдет, — ответил я. — Мне будет скучно, поскольку я существо коллективное. Либо летим всем коллективом, то есть все восемь человек, либо не летим вообще.
Видя ее недоумение, я продолжил:
— Слушай, найди клиента, чтобы оплатил нам всем дорогу и пребывание в Майами, плюс чтобы 4–5 тысяч баксов подбросил мне за то, что я буду мучиться, валяясь на пляже под южным солнцем.
В принципе, я шутил. Но через несколько дней пришла моя начальница и сообщила: клиент готов.
— И что, дорогу оплатит всей группе? — удивился я.
— Точно.
— И пять штук баксов мне лично вручит?
— Естественно. Более того, продолжила начальница, если будет реальное улучшение, обещано выдать премию в размере нескольких тысяч долларов.
— Для начала неплохо, — ответил я. — Когда вылетаем?
Дня через три. Я должна утрясти все с билетами и гостиницей. Но через пару дней начальница опять подошла ко мне.