Продолжение поиска (сборник)
Шрифт:
— В общем так, — продолжал Рат. — Агабалян подключается к опросам водителей городского транспорта. Займешься третьим маршрутом, в двух кварталах от Морской остановки. Разыщи всех, работавших вчера с двадцати часов до окончания движения. А тебе задание прежнее: найти свидетеля в пятиэтажке. Можешь считать это приказом.
Впервые за время нашей совместной работы Рат упомянул слово «приказ». Разбой и тяжкое, может быть смертельное, ранение дружинника — такой букет для Каспийска явление тоже экстраординарное. Обо всем этом я думал, уже сидя за рулем резервной «оперативки» — переживающей вторую
Сперва я поехал на Морскую. Там, в парикмахерской, напротив магазина № 36, работает Минас Артемович; я стригусь у него раз в два-три месяца.
Днем клиентов мало. Два мастера играли в шашки, третий неторопливыми движениями правил бритву на висячем ремне. Над спинкой одного из кресел торчала голова с намыленными щеками. Из репродуктора тихо лилась оркестровая музыка. Девушка подметала с пола состриженные волосы.
— Минас-дядя сегодня во второй смене, — сообщила она мне.
При моем появлении сонные лица шашистов ожили, а теперь опять безразлично уткнулись в доску. На секунду на меня тоже нашло какое-то оцепенение. Неужели, действительно, в нескольких шагах отсюда лежал вчера окровавленный Кямиль?
Я не заехал в пятиэтажный дом — выполнять приказы можно разными способами, — а повернул назад, в центр. В управлении горкоммунхоза мне повезло: Анатолий Михайлович, бригадир «газовщиков», оказался на месте. Толя — командир отделения комсомольского оперативного отряда, а года четыре назад считался «трудным» подростком и постоянно находился в «состоянии войны» с соседями. После службы в армии он превратился в интересного, статного парня, за которым теперь наверняка бегают не соседи, а девочки.
Улыбка у него прежняя: девять на двенадцать; именно из-за нее Алла Александровна тогда сразу сказала: «Мальчишка с такой улыбкой не может быть по натуре плохим».
Я вкратце рассказал ему о происшедшем. Услышав об ударе бешбармаком, Анатолий нахмурился, от улыбчивости не осталось и следа.
— Что нужно делать? Вечером соберу ребят.
— Помощь ребят, может быть, и понадобится, а сейчас нужна твоя лично. Надо сегодня же побывать в пятиэтажке. Обойди квартиры в порядке внеплановой проверки газовых плит. Поговори с жильцами, кто-то из них наверняка видел убегающего преступника, может быть, даже двоих; второй мог стоять за углом, прикрывать от случайных прохожих со стороны переулка. В общем, тут требуется не сила, а изобретательность, умение завязать беседу. Ты парень коммуникабельный, очень на тебя надеюсь. К тому же утром мы беседовали с жильцами, так что почва подготовлена.
— Считайте, что я уже там, — серьезно ответил Анатолий.
— Тогда поехали, — предложил я.
На Морской мы расстались. Он пошел к дому, а я опять в парикмахерскую.
Старый мастер только что приступил к работе. Пришлось подождать минут двадцать, кстати, я еще действительно сегодня не брился.
Минас Артемович был в курсе дела. Парикмахерам удается узнавать новости в первую очередь. В данном случае, впрочем, не мудрено, работает, можно сказать, на месте происшествия.
Ничего для себя нового я не услышал, зато все стоящее Минас Артемович пообещал немедленно сообщать мне. Поле деятельности у него широкое, субботним вечером в парикмахерской клиентов хоть отбавляй.
Я вернулся в горотдел. Теперь здесь многолюдно. Участковые инспектора один за другим проходят к Шахинову. Докладывают результаты обходов, понял я.
Вчера, когда вопрос с деньгами был еще не выяснен, Зонин высказал предположение, что преступник мог приехать в город к кому-нибудь из своих приятелей на выходные дни. Сегодня эта версия уже не кажется реальной, но Шахинов не отменил своего указания инспекторам зафиксировать на участках посторонних из числа молодежи. Ожидать немедленно результата, конечно, не приходится, но ведь из такой вот трудоемкой работы и складывается поиск опасного преступника, и заранее неизвестно, что именно и когда принесет результат.
Заглядываю к дежурному. Он молча разводит руками: мол, ничего нового.
Обстановка дежурной части с ее светящимся магнитопланом, строгими линиями пультов управления бодрит, и мне не хочется отсюда уходить. Тем более что следом за мной появляется Алла Александровна, и вид у нее загадочный. Она пропускает угрюмого юношу и средних лет мужчину. Тот сразу же берет юношу за руку повыше локтя. Берет не по-приятельски, а как задержанного, когда есть основания думать, что он убежит или будет сопротивляться. Однако паренек стоит не шелохнувшись. Мужчина ограничился вскользь брошенным: «Доигрался».
Выясняется, что наш инспектор обходил неблагополучные, с точки зрения правонарушений, допускаемых несовершеннолетними, объекты и как раз сегодня в профтехучилище у воспитанника был обнаружен кастет. В момент прихода Аллы Александровны воспитатель занимался разбором этого инцидента. Поскольку речь идет о бешбармаке, я прохожу за ними в соседнее помещение.
— Садитесь, Иван Кузьмич, — говорит Алла мужчине, и тот нехотя выпускает своего подопечного.
Пока составляется протокол, я рассматриваю кусок железа с грубо пробитыми отверстиями для пальцев. Плохонькая самоделка.
— Ну-ка надень, — предлагаю я и перехватываю понимающий взгляд Ивана Кузьмича. По-видимому, ему кажется, что он участвует при совершении важного обличающего эксперимента.
— Доигрался, с каким-то даже удовлетворением повторяет он.
Бешбармак на пальцах подростка «ходит», еле держится.
Нет, не эта рука нанесла Кямилю тяжкий удар.
— Может быть, не твой?
— Мой, — а взгляд с вызовом предназначен не мне — Ивану Кузьмичу.
— Откуда он у тебя?
— Сам сделал.
— Для чего же?
— Надо было и… сделал.
— Чтобы кого-то ударить?
В голосе Аллочки сострадание и к потенциальной жертве, и к самому виновнику. Оно вызывает на лице паренька жалкую улыбку — чувствуют несовершеннолетние искреннее участие взрослых.
— Это против Икрама, если ко мне, как к другим, сунется. Он у нас любого избить может; с ним и воспитатели связываться не хотят.
— Врешь, все врешь. Думаешь, здесь каждому твоему слову поверят? — перебивает воспитанника Иван Кузьмич. — Сделал… ничего ты не мог сам сделать. У нас на производстве такой контроль, стружка и та под надзором. Из дома или от товарищей городских притащил, а теперь вот попался. Ишь ты, с три короба наплел.