Продолжение следует, или Наказание неминуемо
Шрифт:
— Погуляли, — тоже «нетрезвым» голосом ответил Антон. — Наливай! Давайте, братцы, стремянную…
Он вопросительно уставился на Петра, а тот приложил палец к губам и многозначительно нахмурился. Они трижды чокнулись и выпили. Антон — до дна, с устатку, а Петр только чуть пригубил и отвратительно сморщился.
— Борисыч, ты давай-ка отдохни, а мы сходим в буфет, зажевать бы чего-нибудь… — И сам же невнятно прогудел нечто напоминающее «у-гу-у».
В коридоре Щеткин сказал:
— Как только «мы» вернулись и начали застолье — звонок. «Алексан Борисыча, пожалуйста». Я: «А кто просит?» — Мне: «А вы сами кто? — и злорадно: — Секретарь?» — Я: «Ага. Только нету Сан Борисыча, вышли они в магазин. Так что им передать прикажете?»
— И все?
— Я тоже так подумал. Но — нет. Вот буквально пятнадцать минут назад снова звонит. Почему, спрашивает, мобильный Турецкого отключен? Ну, тут и я «вспомнил». Так у него же, говорю, аккумулятор сел, а зарядное устройство он второпях в Москве оставил. Так что ждите, говорю, когда появится и позвонит отсюда, из номера. А он, спрашивает, у вас, что ли, будет спать? В смысле, у нас. Я ответил, что еще не знаю. Мы, мол, не против… Пойдем в буфет, хоть колбасы кусок, что ли… Я сразу-то не взял, не догадался, а у нас тут одна пастила, будь она… с детства терпеть не могу!.. Как ты считаешь, чтоб для полного кайфа, Саша успеет протокол еще сегодня сбросить Алеше Смородинову? Я выходил из номера, позвонил ему, предупредил — на всякий случай. Он смеется. Я говорю: «Ты только не проколись раньше времени!» Обещал… Так что ты со своего, секретного, звякни-ка Саше, а то мне кажется, что местные сыскари уже и мобильные наши прослушивают. Трудно, что ли? Когда им номера известны…
— Сашу не прослушают, он уж, поди, к Москве подлетает… А у нас вот чего было. Прямой слежки я не заметил. И Саша тоже не видел. Но что-то наверняка было, я спиной обычно чую, это у меня еще от африканских дел осталось, в крови уже сидит, похоже. В плоть въелось… Понятно, под напряжением работали…
Щеткин ухмыльнулся.
— Ты чему радуешься? — Плетнев нахмурился.
— А этот анекдот ты вполне можешь и не знать, он появился в те годы, когда ты в Африке служил. Муж домой приходит, а у него на столе стоит голый мужик и в абажуре ковыряется. И жена — тут же. Ну, муж с вопросом: чего, мол, этот… в его доме делает? Жена отвечает, что это — электрик. Тебя ж, говорит, не допросишься лампочку сменить. «А почему голый?» — «Такого из ЖЭКа прислали», — отвечает жена. «А почему у него стоит?» — «Совсем тупой, — говорит жена, — человек же под напряжением работает!»
Плетнев так громко захохотал, что на него стали оборачиваться люди в коридоре.
— Слушай, Петь, — неожиданно предложил он, — а давай напьемся? С пьяных же и взятки гладки. Как это? Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу! Прямо китайские мартышки! Знаешь про них? И, если прижмут, скажем, а мы ничего не знаем — ни когда пришел, ни когда ушел. И откуда пришел, и куда ушел… — Антон несколько тяжеловато выбил каблуками из ковровой дорожки пару тактов «цыганочки» и залихватски прихлопнул в ладоши.
— А давай! — загорелся Петр. — Надоело притворяться. Тяпнем как следует и спать завалимся. И дверь на ключ… И пусть, мать их… — совсем уже, видно, уронил себя в собственных глазах интеллигентный сыщик Петр Щеткин.
— Пусть, — согласился Антон. — Кстати, Сашка спрашивал, что там у нас с анализами из Липецка? Ты бы поинтересовался у Алексея?
— Интересовался. Кровь третьей группы, у Гундорина — первая, это уже четко.
— Значит, наш «малыш» уделал-таки своего шефа? Так надо понимать? Или как?
— Если у Денягина третья группа, так… Эх, нам бы на «трупешник» взглянуть…
— Ага, — с готовностью кивнул Плетнев, — вот сейчас тебе позвонят и скажут: дорогой товарищ Щеткин, нашли мы тут одного, так он, случайно, не ваш будет?
— Остряк! — отмахнулся Петр.
В этот момент в его кармане заверещал мобильный телефон. Петр медленно достал вздрагивающую в его руках трубку.
— Петя, — довольно громко, так, что услышал и стоявший рядом с Щеткиным Плетнев, сказал Смородинов, — только что липецкие оперы опознали Денягина…
Сыщики ошарашенно уставились друг на друга. Мистика?..
Глава четырнадцатая А КТО РАСПОЛАГАЕТ?
Житель села Воскресеновка Егор Матвеев, плешивый мужичок пятидесяти пяти лет от роду, понимал в жизни только один труд: грибную охоту. «Смиренную», как ее называли в старину. И в этом деле он был действительный мастак — спокойный, неторопливый, как сказал бы ученый человек, без комплексов. Говорили, что у него в воронежских и липецких дубравах имеются свои «огороды», куда он никого не допускает, втайне от чужих глаз хранит. Да так оно, наверное, и было. Никто не доставал таких роскошных белых грибов, от продажи которых Егор мог безбедно существовать потом целый год. Лес был его стихией. Впрочем, не только его, но и Егоровой собачки по кличке Агент. В кино услышал это имя Егор, и оно ему понравилось. Оттого так и назвал он своего терьера в тридесятом поколении, а проще говоря, серую гавкающую швабру.
Он возвращался с «охоты» домой с полной корзиной и набитым рюкзаком за плечами — результат ранней утренней пробежки. Вышел к шоссе, и до дома оставалось уже меньше километра, можно было и передохнуть, покурить. Агент шуровал вдоль кювета, вынюхивая то, что выбрасывают из окон пролетающих мимо автомобилей осквернители живой природы.
Егор все же за пять проведенных в ходьбе часов притомился маленько, и теперь, на солнце, его стало припекать. Даже в сон потянуло. Хотел уж было подняться, чтобы идти дальше, но заметил большую черную машину, которая зачем-то вдруг свернула с накатанного шоссе на дорогу, ведущую к бывшей вырубке, давно уже заросшей молодым орешником. Ничего там путного, с точки зрения Егора, быть не могло, и зачем туда поехала большая машина, было непонятно. Вот и сидел он так, вставив в мундштук новую половинку сигареты и размышляя над своим вопросом.
Часу не прошло, как туда же, на просеку, свернула и другая машина, это, известное дело, «жигуль», кто его не знает? Совсем интересно стало Егору. Оно, конечно, можно было и подойти туда, но он не торопился. Мало ли, ну как нехорошие люди чего затеяли? Так зачем же им на глаза-то попадаться? Рюкзак свой Егор раскрыл, распустил горловину, чтоб хороший гриб от долгого лежания не взопрел, и стал смотреть: любопытно ж простому человеку-то!
И вот видит, что «жигуль» возвращается. Один, да так проворно, будто чего испугался. Тут уж совсем заинтересовался Егор. Собрал он свое хозяйство, кликнул Агента и перешел через шоссе. Нет, не дорожкой пошел, а сбоку, вдоль нее, стараясь шибко не шуметь в лесу. Не любит он шума пустого.
Уж довольно прошел, до старой вырубки добрался, но черной машины нигде не увидел, да и голосов чьих-то слышно тоже не было. Ну, само собой, что Агенту он запретил голос подавать, тот и трусил себе позади — умная собачка. Так ведь и дед его с бабкой, поди, городскими были, ухоженными, у больших людей проживали.
Еще немного прошел вперед Егор и тут увидел, что почти уткнулся носом в черную машину. Заваленная свежими наломанными ветками орешника, она и не видна была с дороги-то. Ловко, гляди, закидали. А зачем? Новый вопрос заставил и вовсе задуматься.