Продолжение следует, или Наказание неминуемо
Шрифт:
А готовность заключалась в том, чтобы двоим служащим гостиницы «Воронеж», которых сыщики собирались одновременно доставить на опознание в прокуратуру, была предоставлена возможность выбрать из нескольких фотографий отдаленно схожих мужчин того, кто провел целый день в гостинице в ожидании какого-то — не уточняется — своего товарища. Протоколы свидетельских показаний прилагаются.
И уже после этого, в случае если преступник будет опознан и назван — да, фамилия его известна, он же предъявлял свой паспорт дежурной, как бы в шутку, но она запомнила, — так вот, после этого прокуратура получит все основания для предъявления обвинения конкретному человеку, который изображен на фотоснимке, присланном из Департамента
Женщины были доставлены в прокуратуру в 17.30. Они чувствовали себя неуверенно, словно чего-то опасаясь.
Шипилов был мрачен. Ну, ясно же, обошли его москвичи, а прокурор Решетников, который оказался каким-то образом в курсе этого эпизода, не возражал против проведения опознания. У него вообще после недолгого разговора с заместителем генерального прокурора Меркуловым как-то вроде бы поднялось настроение. И он даже пошутить изволил, когда Геннадий Герасимович зашел к нему в кабинет, чтобы выразить свою озабоченность по поводу слишком «самостоятельных» действий и бесцеремонного вмешательства москвичей в процесс расследования убийства в гостинице.
— Разве они не помогают? — удивился прокурор.
— Нет… но-о…
— Ну и прекрасно. Давайте, Геннадий Герасимович, завершайте это дело. Зачем оттягивать, если уже имеются свидетели и очевидные доказательства? Я слышал, рижане, кажется, охотно пошли вам навстречу? — И так как несколько сбитый с толку Шипилов не сразу нашелся с ответом, закончил: — Ну, так и не тяните. У вас там опознание? С богом, как говорится.
Это называется пошел по шерсть, а вернулся остриженным… Одного для себя пока не знал еще Шипилов. Что он ответит мужикам из следственного отдела ГУВД? Очень там не понравится позиция прокурора. И на что он рассчитывает? А может, что-то знает? Там же, кажется, какая-то атмосфера непонятная сгущается вроде бы вокруг комиссии по безопасности областной думы… Или вокруг ее председателя? А они с начальником ГУВД старые кореша. Оба ж генералы…
Нет, окончательно — пока! — решил Шипилов, у него — свой начальник.
Наверное, на данный момент это действительно был его самый разумный выбор…
Тамара Васильевна Малиновская и Настасья Ивановна Лепехина — каждая сама по себе, без всяких сомнений опознали в человеке с цветной фотографии того посетителя, что провел в гостинице фактически целый день.
Причем во время опознания Настасья Ивановна испуганно поглядывала на Щеткина, стоявшего рядом с ней, но ничего не подсказывавшего, словно ожидала какого-то подвоха с его стороны. Но Петр никак не реагировал, только повторял спокойным голосом:
— Вы не волнуйтесь, Настасья Ивановна, смотрите внимательно… Главное, ничего не бойтесь, вам никакая опасность не грозит.
Да знал он, конечно, чего больше всего боялась Настя. Что всплывут ее «отношения» с этим, «жилистым». Но в протоколе, который прочитал уже Шипилов, ничего такого и близко нет. Не ночевал этот тип в гостинице. Когда вечером ушел, никто не видел, как и того, в котором часу поутру явился. Это для Саши Петр добавил кое-какие свои собственные уточнения — из того, что он сознательно не включил в протокол допроса, иначе ж сожрут бедную Настасью. Свои же и сожрут в первую очередь. А ее жалко стало, баба-то совсем даже неплохая, и симпатичная, ей еще жить и жить… Ну, а что не все получается иной раз, как хочется, так на то она и есть — жизнь-то, со всеми ее переделками…
К шести часам вечера протоколы опознания были оформлены и подписаны свидетелями и понятыми. А в начале седьмого часа вечера в офис адвоката Дорфманиса поступили копии протоколов опознания. Из них следовало, что подозреваемым в убийстве, как и предполагал Александр Борисович, является человек, изображенный на фотографии, присланной из Латвии. Подпись на обратной стороне подтверждает, что изображен на фото гражданин Латвийской Республики Городецкис Анатоль Марцевич. Круг замкнулся.
Приблизительный адрес снятого внаем дома в Яункемери узнать было, как полагал Турецкий, не так уж и трудно. Просто его представления об этой «окраине» Юрмалы основывались на впечатлениях почти тридцатилетней, наверное, давности. Когда там еще оставались последние пустоши, дикие дюны, всякие лечебные грязи, разносившие свои сероводородные ароматы по всему побережью, и поля черники в лесных массивах, где властвовали в основном огромные, жгучие комары. Шутили: поймаешь, из кулака сверху усы торчат, а снизу — ноги. А какие усы у комара, как-то никто вопросом не задавался. Давно было. Иначе говоря, когда он впервые посетил Рижское взморье, еще в студенческие времена…
Все изменилось. А искомый объект обнаружился на границе между собственно Кемери и так называемым старым Кемери — Яункемери. Оперативники из Департамента уголовного розыска сработали достаточно четко и быстро. Опросили жителей, предъявляя фотографии, и скоро узнали, что у старика Лауниса, взрослый сын которого проживает сейчас в Америке, в Штатах, и все время зовет отца, а тот почему-то не соглашается, недавно снял его виллу — именно та, вилла! — тоже довольно пожилой человек. Назвался то ли писателем, то ли художником. Короче, предпочитает одиночество и творческую атмосферу. То есть, иначе говоря, не мешайте творить. А ему никто и не мешает.
Вилла большая, в два этажа, еще старой, добротной постройки. С балкончиками и антресолями внутри. Со стеклянной частью крыши, обращенной в сторону солнечного восхода, которую называют «фонарем». Но теперешний жилец почти не появляется на улице, творит, наверное, может, скоро и порадует соседей чем-то, удивит…
Да, подумал Турецкий, выслушав перевод доклада оперативника из уст адвоката Дорфманиса, взявшего на себя еще и миссию переводчика с латышского, уж что бы там ни случилось, а удивлению соседей, вероятно, не будет предела. Хотя, кто знает?..
И он сам, и адвокат, и остальные принимали участие в операции по задержанию Городецкиса. Санкция прокурора была уже получена после представления российской Генеральной прокуратурой необходимых обоснований для задержания и допроса подозреваемого в совершении уголовного преступления гражданина Латвии. И жертва — также гражданка Латвии. Но, поскольку преступление совершено на территории Российской Федерации… и так далее, просим вас… и тому подобное.
Опергруппа старалась не «светиться». Задержание предполагалось провести без осложнений. Но сам господин Городецкис на приглашение явиться в прокуратуру, чтобы дать показания относительно преступления, совершенного в городе Воронеже, на территории Российской Федерации, заявил посланцу прокуратуры, что в настоящий момент не может этого сделать по состоянию здоровья. Однако он не исключал для себя такой возможности в ближайшие дни, если здоровье поправится. Короче, он сообщит по телефону.
При этом разговаривал он через закрытую входную дверь, открывать ее и выходить наружу не собирался. Посланец, а им был помощник Дорфманиса — Димитрас Вилипс, вынужден был уйти ни с чем. Димитрас оказался в группе самым молодым и не вызывал подозрений уже потому, что совершенно не был похож, даже внешне, на оперативного работника. Скорее подрабатывающий студент.
Но Городецкис оказался умнее. Или осторожнее. Вежливо попросил посланца убираться и больше его не беспокоить. А на известие о том, что прокуратурой выписан уже ордер на его задержание, со смехом ответил: