Продолжение следует
Шрифт:
Наконец, не исчезла пока совсем и возможность самоубийства землян, всем нам известный вариант «быстрая смерть», потому что ядерные арсеналы переполнены. Да, пока новые Хиросимы крепко спят в ракетных шахтах, но ведь известно — любое маловероятное событие когда-нибудь происходит, это лишь вопрос времени.
Но все эти сценарии осуществятся лишь при условии, что удастся избежать экологической катастрофы. Вариант «каннибал» наиболее вероятен, коллеги — на сегодняшний день вероятность около тридцати процентов, и имеет тенденцию к росту. Цивилизация пожрёт самое себя.
Наконец, есть наиболее оптимистический сценарий — люди в который раз чудом избегнут всех опасностей и справятся со всеми угрозами. И его сородичи — кивок в мою сторону — через какую-то сотню лет смогут попадать к нам сюда нормально, без экзотики, не превращаясь в биоморфов. К сожалению, вероятность такого исхода невелика — менее десяти процентов.
Биан делает паузу.
— Да, коллеги. Сейчас время работает против людей. Аналогичные расчёты тридцать пять лет назад давали вероятность благоприятного исхода двадцать семь — двадцать восемь процентов. А расчёты начала двадцатого века давали все шестьдесят. И при этом идёт общий рост, да какой! Как говорили древние врачи, временное улучшение самочувствия при неблагоприятном прогнозе.
Вот теперь докладчик смотрит прямо на меня. Глаза в глаза.
— Задавайте ваши вопросы, коллеги.
— Ау, любимый! Что такое?
Моя жена впархивает, как ласточка, на ходу складывает крылья, шагая ко мне. Почувствовала моё состояние, значит…
Я сижу на диване, подтянув ноги к подбородку и обхватив их руками. Этого мало — я закрылся распущенными крыльями, как плащом. Мне холодно…
Жена обнимает меня, целует, не обращая внимания на мои крылья. Я впускаю её под крыло, обнимаю. И ни одного вопроса, умница моя… Сама прочла в моей голове…
«Страшно, Рома?»
«Страшно. Да, мне страшно. Очень страшно. Биан сказал — вероятность благополучного исхода менее десяти процентов. Наверное, так чувствует себя раковый больной»
«Рак лечится, Рома. С гарантией сто процентов»
«Это у вас. Да у вас тут никто этой дрянью и не болеет, верно? А на Земле…»
«Слушай, муж мой» — глаза Ирочки сузились. — «А как ты думал? А знаешь ли ты, каков был процент вероятности благоприятного исхода перед явлением Христа? Шесть процентов! А перед Жанной Д'Арк и вовсе четыре с мелочью!»
— Вот так, Рома, — она переходит на звук. — Да, вероятность варианта «каннибал» растёт, да, времени остаётся мало…
— Сорок лет…
— Нет, Рома, не сорок. Двадцать пять от силы, потому что любые процессы в обществе сильно инерционны. Но пока есть хоть один процент, хоть полпроцента надежды, мы вас не бросим. А всё остальное зависит от людей.
Я смотрю в её огромные глаза. Сейчас по глазам ей можно дать лет триста, не меньше — такая мудрая печаль клубится в них. Я порывисто обнимаю её, целую. Маленькая моя…
Глаза Ирочки стремительно молодеют, и в глубине уже пляшет такой знакомый смех.
— Где-то во Вселенной есть планета, на которой существует любопытный обычай — мужья кормят своих усталых жён. Это правда?
— Я знаю такую планету. Я знаю такой обычай. Более того, я лично знаю такого мужа…
Ирочка звонко хохочет, разрушая недоброе наваждение, и я смеюсь вместе с ней. Чудо моё, невероятное чудо…
Двадцать пять лет — это же уйма времени. Если его не терять…
«Как говорит Коля-Хруст, мы их сделаем. Правильно сказала?»
«Да ещё как правильно!»
— Хозяевам дома мира и процветания! — в проём нашей квартирки впархивает Ирочкина сестра Иуна, складывает крылья, шагает внутрь, освобождая проход. За ней с шумом влетает её муж Кеа.
— Мира и процветания! — он тоже освобождает проход. Я смотрю на них и невольно любуюсь. Да, моя жена — очень красивая девушка, но на Иуну сейчас просто больно смотреть, до чего хороша…
— А то! Стал бы я иначе на ней жениться… — смеётся её супруг, поймав мою мысль. Иуна фыркает, точь-в-точь моя Ирочка, и ласково шлёпает мужа по спине развёрнутым крылом.
— Привет, дядя Рома! — в наше жилище влетает Ирочкина племянница, тоже Кеа — Привет, тётя Иолла! Всем привет!
Я уже ощущаю подвох, но додумать не успеваю.
— Ага, родственнички, не ждали! — в комнату ураганом врывается Федя-Фью, с налёту лупит меня крылом, и я чуть не падаю. Больно, блин…
— Здорово! — я возвращаю ему тумак с процентами, и не успевший сгруппироваться Федя валится на пол.
— Сестрёнка, он дерётся!
— Агрессор получил по заслугам, — в проёме уже стоит Лоа, мягко смеётся. — Здравствуй, Рома. Здравствуй, Иолла. Все здравствуйте!
А в проём уже влетают новые и новые гости.
— Хозяевам дома мира и процветания!
«Ира, Ир… А почему я ничего не знаю?»
«Чего именно?»
«Насчёт гостей. В доме же шаром покати! Еле-еле на ужин Нечаянной радости…»
«Нет, Рома» — Ирочка делает огорчённое лицо, но глаза смеются. — «Не скоро ещё ты станешь сильным звеном. Почаще надо интересоваться, что у жены на уме!»
— Да он сейчас всё исправит, — Федя уже протягивает мне две авоськи, явно одолженные у нашего же «домового». Когда успел? — Леса тут богатые, Рома. Семь-восемь ходок, и всем гостям хватит…
— Замечательная шутка, — я смеюсь, возвращая «домовому» авоськи. — Если бы не телепатия, могло получиться.
Это бы здорово смотрелось, правда — я влетаю с авоськами, распаренный и взъерошенный, а все сидят за столом и пируют.
— Есть такой минус у телепатии, — Федя нимало не расстроен. — Ни одного толкового розыгрыша провести нельзя, все всё видят-ощущают…
Столы между тем уже расставлены хозяйственным и юрким «домовым». Стена отъезжает в сторону, и из холла вваливается четвёрка роботов-грузчиков, несущая огромную корзину, набитую снедью. Женщины сноровисто накрывают на стол, расставляя посуду.